знаю. – Гарри пожал плечами. – Мне не интересно. Пойду еще воды притащу. – И он направился к двери.
Когда он вернулся, щекотливую тему с проклятием мы больше не затрагивали, занимались обустройством лаборатории. После обеда я вспомнила, что надо подсобрать еще трав для будущего отвара. Часть из них росла как раз неподалеку от замка, даже в лес заходить не пришлось бы.
– Я быстро, – предупредила я Дару и прихватила корзинку.
Сегодня день выдался менее жарким, по небу даже, подгоняемые ветром, плыли хмурые тучки. Может, дождь собирается? Я решила ускориться.
Невидимый помощник услужливо подсвечивал мне нужные растения, притом выбирал самые лучшие. Быстро заполнив корзину, я уже собралась возвращаться, как вдруг услышала плач. Младенческий плач. Обернулась на звук: на траве под деревом, где еще минуту назад никого не было, лежал ребенок в белой рубашечке. На вид месяца три-четыре. Малыш хныкал, кряхтел и махал кулачками. Когда же я подошла к нему, он улыбнулся.
– Ты чей? – спросила я, опускаясь на корточки. – Где твои родители?
Ребенок перестал плакать, начал гулить. Я несколько минут посидела рядом в надежде, что вот-вот объявятся его родители. Но, кажется, они не спешили на зов чада.
– Ладно, – я, подавив тяжелый вздох, взяла малыша на руки, – пойдем со мной. Потом поищем твоих родителей…
Да что ж мне так везет, а? Как ни вылазка в лес, так обязательно кого-то в нагрузку получу! Но не оставлять же ребенка одного в лесу?
Младенец всю дорогу гулил, кряхтел и как-то ехидно улыбался. Это было странно, но я списала все на свое воображение.
– Дара! Дара! – Я нашла служанку, как обычно, в кухне. – Смотрите, кого я нашла в лесу.
– Ох, великая Велла! – Дара всплеснула руками, оставила котелок, в котором что-то тушила, и подбежала ко мне. – Как же так? Откуда?
– Лежал один на траве, плакал. Родителей я не дождалась, решила взять с собой, не оставлять же его на жаре? – сказала я, передавая ребенка ей.
– Ну конечно. – Дара осторожно прижала его к себе. – Может, подкидыш? Или родители потеряли… Ох, бедняжка, откуда же ты?
Она положила ребенка на стол, и тот еще быстрее засучил ручками и ножками.
– Может, ему попить дать? Сейчас молока подогрею, – засуетилась Дара. – Только бы не упал…
– Я пригляжу за ним, – успокоила я, подходя ближе.
Ребенок посмотрел на меня, и взгляд этот был совсем не детским, острым, насмешливым. Я даже отшатнулась. По спине пробежал холодок. Да что ж не так с этим младенцем?
И вдруг… Ребенок стал увеличиваться в размерах, меняться. Вытянулись руки, ноги, туловище, потом фигура обрела грузность и женские формы, лицо повзрослело, после и вовсе состарилось, волосы удлинились, распушились, покрылись нитями седины. Изменилась и одежда: младенческая рубашечка превратилась в свободное серое платье.
– Ох, все святые… – пробормотала
