для нее будет важно узнать, что вы целы и невредимы… И что вы свяжетесь с ней, как только обустроитесь.
– Она и так это знает.
– Может быть, хоть пару слов черкнуть? – настаивал старик, по-прежнему держа бумагу и ручку.
– О, бога ради! – И Шейн отвернулся.
С парома прозвучал гудок, сигнализируя, что судно готово к отплытию. Молодой полицейский завел Шейна на палубу и вернулся к Андреасу и Йоргису.
– Хорошо, что он не стал ей писать, – сказал он.
– Может, и так, – согласился Андреас. – В долгосрочной перспективе – хорошо. Но в краткосрочной это разобьет ее бедное сердечко.
Дэвид и Фиона сопроводили Эльзу обратно до ее квартиры.
– Смотрите, вокруг никого, – сказал Дэвид.
И правда. На улицах, до этого переполненных прессой и всяческими бюрократами, не стало ни души.
– Я бы побыла с вами подольше, мне просто нужно проверить, как там Шейн, – извинилась Фиона и отправилась вверх по холму к полицейскому участку.
Из гавани донесся гудок одиннадцатичасового парома до Афин. В полдень ожидалось прибытие другого парома с еще большим количеством людей, желающих попасть на похороны.
– Эльза, хочешь, я останусь? – спросил Дэвид.
– Только на пять минуточек, чтобы я не сбежала снова, – засмеялась она.
– Не сбежишь. – Он похлопал ее по руке.
– Надеюсь, нет, Дэвид. Скажи, ты когда-нибудь в своей жизни влюблялся как одержимый, просто до одури?
– Нет. Я вообще ни разу не влюблялся.
– Уверена, это не так.
– Увы. Не то, чем стоило бы гордиться в двадцать восемь лет.
Дэвид заметно оправдывался.
– Так мы ровесники! – с удивлением воскликнула Эльза.
– Ты распорядилась своей юностью явно лучше меня, – улыбнулся он.
– Если бы ты знал меня, ты бы так не говорил. Я бы обошлась без этой любви. Может, у меня получится вспомнить, какой я была до всего этого. Такую возможность я ни на что не променяю. – Она смотрела вдаль.
Дэвид мечтал найти правильные слова. Он был рад возможности сказать что-то дельное, заставить эту грустную девушку улыбнуться. Знал бы он хоть какую-нибудь шутку или смешную историю, чтобы поднять ей настроение… Он долго ломал себе голову, но на ум шли только шутки про гольф, которые так любит его отец.
– Эльза, ты играешь в гольф? – внезапно спросил он.
Та опешила:
– Немного. Что, задумался о гольфе?
– Нет-нет, сам я не играю, просто хочется тебя немного подбодрить, вот и вспоминаю анекдоты про гольф.
Ее это растрогало.
– Тогда рассказывай.
Еще подумав, Дэвид вроде как нашел нужный анекдот. Он был про парня, чья жена умерла на поле для гольфа. Когда друзья принялись ему сочувствовать, тот сказал: «Да нет, все не так плохо, только тяжело было таскать ее от лунки к лунке».
Конец
