можно такое простить?
– Девочка моя, память женщины устроена так, что мы забываем боль. Иначе кто стал бы повторно рожать?
– Это тоже больно?
Кормилица улыбнулась.
– Милая, ты же знаешь, кто я. Верная Тильда не позволит тебя измучить. Теперь я сильна как никогда и могу с очень многим справиться!
Но ведьма не воспользовалась колдовством ради себя ни в первую, ни в последующие ночи, издавая полные страдания крики лишь тогда, когда граф желал этого.
Ради дочери бывшая монашка молча сносила обиду и издевательства, из-за которых когда-то отказалась от Бога…
– Ты не заснула ли?
Воспоминания кормилицы прервала та, ради которой старуха изо всех сил цеплялась за жизнь. Она улыбнулась, показав остатки зубов, и ответила сгорающей от нетерпения дочери:
– Не спала. Блуждала по прошлому, в последнее время оно частенько меня преследует.
Жаклин перебила:
– Сенешаль передал сыновьям обереги? Они действуют?
– Да! Всё сработало, как и должно. Изабель больше не видит графа.
Зелёные глаза леди вспыхнули огнём; она довольно потёрла руки. Она, заметив, как кормилица зябко ёжится, подставляя бок под тепло камина, сняла с себя и накинула на плечи старухи толстую накидку из шерсти.
– Что будет дальше?
– А вот этого мне пока знать не дано. – Тильда стянула руками края стёганой ткани. Она блаженно улыбнулась, радуясь заботе дочери и дополнительному теплу, но самой обрадовать девочку было нечем. – Нить судьбы Ричарда не в твоих, не в моих и даже не в руках вашего Бога. Всё теперь будет зависеть от действий вампира.
– Белошвейки?
– Не только её, но об этом я поведаю в следующий раз. – Колдунья склонила голову, указав взглядом в пол, как делала это всегда, не желая называть имени своего хозяина: – Если Он позволит!
Глава 2.2
Изабель глубоко втянула носом воздух и замерла у трапа, перекинутого матросами с корабля, ставшего на недолгое время плавучим домом, на землю.
Дерик уже спустился на берег, осматривая полупустой пирс. Он также принюхивался, распознавая малейшие оттенки необычного в густом запахе рыбных отходов и принесённых порывами ветра городских нечистот. Вампир в задумчивости качал головой. Взор красных глаз выражал тревогу. Что-то зловещее витало в воздухе, смешиваясь со слишком сладким ароматом чужака.
Он протянул руку, предлагая помощь «воспитаннице»:
– Баронесса, не бойтесь, ступайте на лестницу. Я не позволю вам упасть. – Дерик не поднимал голову, не желая, чтобы кто-либо из команды увидел его глаза. Хотя очень хотел рассмотреть выражение лица белошвейки, уверенный в том, что и она почувствовала опасность.
Изабель с деланным испугом шагнула на деревянный настил и, как полагается человеческой девушке, вскрикнула при первом же покачивании скрипучего трапа.
Гион,
