лица с безукоризненными чертами. Кожа не бледная и не смуглая, а того оттенка, при взгляде на который понимаешь, что перед тобой идеал. Так бывает, когда наливаешь в кофе молоко, и на определенном моменте видишь, что вот сейчас вкус будет наилучшим, в меру сладким и в меру терпким. Самое странное, что я даже не мог понять, какого цвета ее волосы. Они как будто вовсе не имели такой характеристики, и единственным их качеством была божественная красота. Я нависал над телом в могиле, открыв рот как дурак.
Облегающее шелковое платье не скрывало женственное и атлетичное тело. Сегодня девушек с такой фигурой называют фитоняшками. Розет была министранткой Зеленого баала, иначе говоря, куртизанкой, посвятившей свою жизнь поиску и смакованию всех удовольствий мира, а в живом сне, где мы сражались бок о бок, она предстала амазонкой, виртуозно владеющей копьем. Сейчас она затмила все свои предыдущие образы.
В сердце защемило, я вспомнил себя подростком, который тащился от рисунков Луиса Ройо. На картинах испанского художника окутанные мягким сиянием девушки были исполнены воинственной эротики. Одна лишь такая картинка вызывала в уме целую эпопею фэнтезийных приключений и эротических грез. Все это воплотилось в Розет. Я судорожно сглотнул.
Негнущимися пальцами я достал сыворотку пробуждения, которую дал мне Онезим. Приблизил флакон к ее губам, но не удержался и вместо этого поцеловал их. Губы нежные и теплые, будто она не в летаргии была, а прилегла отдохнуть после буйного танца. Я зажмурился, ловя обрывки подростковых грез, а когда отстранился, то увидел, что Розет смотрит на меня.
Ее брови взлетели вверх, глаза распахнулись и стали еще больше, чем были.
– Это случилось? – спросила она тихим и мелодичным голосом, похожим на весеннюю капель, падающую на струны арфы.
Я прочистил горло и сказал:
– Приветики.
Она радостно засмеялась и потянулась. Шелковое платье натянулось, подчеркивая изгибы фигуры.
– Ну наконец-то! – воскликнула Розет. – Наконец-то ты вернулся за мной!
– Прости, что так долго, – пробормотал я. – Должно быть, ужасно без конца сражаться со свинолюдами.
Она лукаво улыбнулась и подмигнула.
– Я убила их всех.
– Всех? – опешил я. – Их же там тысячи!
– Всех до единого. Это меня как-то изменило, что ли…
Я промолчал, полностью согласный. Впрочем, позже мне объяснили, что дело не только в этом.
Розет легонько ткнула пальцем в повязку на моей глазнице.
– Милый шрам, тебе идет.
Я обнаружил, что чуть ли не лежу на ней, вглядываясь в лицо, а ее руки обнимают меня. Она покосилась мне за плечо и спросила:
– А мы в могиле?
– Да.
– Никогда еще не занималась любовью в могиле.
Воистину, когда-то все случается в первый раз.
Глава
