августа, день смерти мамы, я встретила в Чите. Не зная, как себя вести, перед этим тоскливо спрашивала соседок в купе – что мне делать, как быть? Ольга сказала: надо накормить конфетами трех детей. Наутро, когда прибыли в Читу, я раздала все конфеты, и еще корейские, и уже поездные, трем студентам, что ехали с нами. Не помогло. Тогда во время экскурсии, на смотровой площадке, откуда открывается вся Чита и прекрасный вид на Яблоновый (и еще какой–то Казачий) хребет, в часовенке Александра Невского, я купила и поставила за упокой души моей незабвенной матушки Людмилы восковую свечу. Не помогло…
В ту ночь я ее видела во сне. Она не говорила со мной, а хлопотала вокруг папы, который, невесть почему, выглядел очень молодо: кудрявый и черноволосый…
Ах, теперь уже все равно.
…Никто не любит говорить о смерти. Эти страницы люди, даже ближайшие, тоже, наверное, будут пропускать, не читая. Было бы сказано, неволить грех. Удивительно, что только один из всех участников поездки, Чжан Бай Чун, сказал на одном из Круглых столов, что самый важный философский вопрос – это вопрос о смерти. Да еще слепой Вишев несколько раз на семинарах заводился о бессмертии… я не была.
Чита – 307 тыс. жителей, Забайкальский край – один из самых благополучных в России. 126 национальностей. Прекрасные дороги. Нас приветствовали: министр образования Забайкальского края Киселев; председатель думы Зеньков; ректор ЧитГУ Резник; председатель местного отделения РФО Крылов. (Все эти детали я вычитала постфактум, из какого–то отчета). Кстати, это отделение было открыто по инициативе И.Т. Фролова, он тогда председательствовал и на учредительном собрании.
Читинцы считают оз. Байкал своим. Береговая линия в Забайкальском крае длиннее, чем в Бурят–Монголии; озеро мельче, вода теплее, много песчаных пляжей. Туда мы не попали, только видели снимки.
Протяженность границ с Монголией и Китаем – 2000 км. Огромные богатства. Прозвучал на встрече риторический вопрос: как с ними управиться? Или ждать, когда, извините, придут – и помогут? Такая деталь: читинки, даже самые образованные, не считают зазорным проехаться на три дня в Китай «кэмэлом» (здесь не говорят «челноком»). А что? – убеждала меня за обедом красивая сердитая с монгольским лицом женщина–доцент. Бизнес–вуман дает деньги и делает визу; приезжаешь в Китай; идешь в спа–салон, потом в ресторан; гуляешь, отдыхаешь, развлекаешься, на другой день – на рынок, закупаешь текстиль, помещаешь в большие цветные легкие сумки и возвращаешься. Барахло сдаешь хозяйке. Всем хорошо. Почетно же!
В целом Чита очень постаралась встретить нас: лучше, чем Владик, и лучше даже, чем хороший Хабаровск. Сейчас вспомнила: ансамбль народных инструментов был именно в Чите. Кстати, на заседании Круглого стола «Человек в условиях трансграничья» я услышала, что кто–то занимается семиотикой. Ясно, что я затребовала сих специалистов к себе. Возле меня задержалась только одна дама, хотя в блокноте
