на яхте.
На третий день ветер снова сменил направление и снова стал юго-восточным. Нам довелось отпустить последний риф и поставить главный топсель. Крутые волны сменились длинными и плавными. К этому времени мы прошли уже четыреста миль. Светило яркое солнце, и нам начали встречаться траулеры Абердинского флота. Над ними кружили чайки, время от времени над встрепанными волнами проносился буревестник, почти касаясь крыльями воды и напоминая летучую рыбу.
Именно в это утро все и началось. Нам удалось расслабиться и подумать о чем-то, кроме парусов. В полдень я передал штурвал Йоргенсену. Дик заявил, что будет дежурить две вахты подряд, желая воспользоваться этим временем для того, чтобы снять главный топсель и заменить заклинивший вертлюг. Впервые за все время с момента выхода из Лондона я остался с норвежцем наедине.
– Курс двадцать пять градусов северной широты, – сообщил я ему, на негнущихся ногах выбираясь из кресла.
Он кивнул и встал к штурвалу, присматриваясь к компасу. Затем он поднял глаза на группу людей, которые возились с гарделями возле грот-мачты. Наконец его взгляд остановился на мне.
– Можно вас на минутку, мистер Гансерт? – произнес он, потому что я уже шел к мачте, чтобы тоже приняться за гардели. Я остановился, а он продолжал: – Это путешествие идет на пользу моему здоровью. Но я не думаю, что то же самое можно сказать о моем бизнесе. Если только нам не удастся с вами договориться.
– Вы о чем? – спросил я.
Он откинулся на спинку сиденья, легко удерживая штурвал своими сильными пальцами.
– Должен признаться, что я был не вполне честен с вами, когда говорил, что меня не интересует Фарнелл. Интересует. И особенно сейчас, когда мне стало известно, что недавно вы получили от него некое послание. Полагаю, он сообщил вам о том, что в Норвегии было сделано важное открытие? Там обнаружили какие-то ценные минералы?
Смысла отрицать это не было.
– Послание это подразумевало, – ответил я.
– Он вам сообщил, какой именно минерал обнаружил? – спросил он.
Я кивнул.
– Да, – ответил я. – И прислал образцы.
– Полагаю, по почте? – прищурился Йоргенсен, не сводя с меня внимательного взгляда.
Я улыбнулся.
– Его метод передачи информации оказался гораздо менее традиционным, – покачал головой я. – Впрочем, я думаю, вам важно знать главное – образцы благополучно попали ко мне.
– И вы знаете места залежей этого минерала?
Я не видел оснований разубеждать его в том, что выглядело вполне логично.
– Без этой информации толку от этих образцов было бы не много, – хмыкнул я.
– Полагаю, мы могли бы прийти к некоему соглашению, – немного поколебавшись, продолжал норвежец. – Что, если мы направимся прямиком в Берген?
