умер, – напомнил я ей.
Она кивнула.
– Я так и сказала мистеру Дахлеру. Но он только добавил: «Не потеряй Гансерта – вот и все».
– Он попросил вас поговорить со мной?
– Не то чтобы попросил, но… – Она заколебалась. Затем она шагнула ко мне и взяла меня за локоть. – Билл, мне страшно. Не знаю почему. На яхте сегодня что-то происходит. Все на взводе. Все задают вопросы.
– Кто задает вам вопросы? – спросил я.
– Утром это был Йоргенсен. А днем Кертис. Вы чуть ли не единственный, кто ни о чем меня не спрашивает. – Неожиданно она засмеялась. – Вместо этого я расспрашиваю вас. Так как насчет Йоргенсена?
– Я приму решение, когда доберусь до Норвегии, – ответил ей я. – А сейчас вам лучше лечь и поспать.
Она кивнула и одним глотком допила чай. Я подождал, пока у нее в каюте не вспыхнет свет, после чего выключил освещение в кают-компании и направился к себе.
Я мертвецки устал и уснул не раздеваясь, едва лег на койку. Яхту качало на волнах, как колыбель, и я осознавал это даже во сне, что усиливало ощущение полного комфорта и спокойствия. Мне снилось что-то мягкое, темно-пурпурное и бархатное, а еще раскачивающиеся на ветру верхушки деревьев. Потом покачивание изменилось. Оно замедлилось и стало более тяжелым. Яхта сотрясалась с каждым натиском волн. Она кренилась все сильнее и ужаснее. При каждом крене я цеплялся за одеяла и за край койки. Внезапно я проснулся и понял, что должен подняться на палубу. Я ощущал это даже внизу, у себя в каюте. Ветер вдавливал яхту в море. На ней было слишком много парусов. Я сунул ноги в морские ботинки. Море приподнимало яхту и снова ее опускало, и я ощущал ее нежелание подниматься на гребень очередной волны.
Я открыл дверь своей каюты. В кают-компании горел свет. У трапа я остановился и прислушался. Из-за спины доносились громкие голоса людей, которые по очереди кричали друг на друга. Я обернулся и заглянул в щелку приотворенной двери. Йоргенсен и Дахлер стояли напротив друг друга, разделенные обеденным столом.
– Sa det er det De tenker a gjore, hva? – угрожающе низким голосом произнес Йоргенсен.
Судно качнуло, и он схватился за опору. У него за спиной распахнулась дверь каюты Джилл. Она была полностью одета. Видимо, ее разбудила их ссора.
– De far ikke anledning, – по-прежнему по-норвежски продолжал Йоргенсен. – Sa fort vi kommer til Bergen skal jeg fa Dem arrestert.
– Арестовать его?! – воскликнула Джилл. – Почему вы хотите, чтобы его арестовали? Что он сделал?
– Во время войны продавал врагу секреты, – ответил ей Йоргенсен.
– Я вам не верю, – запальчиво воскликнула она.
Я распахнул дверь кают-компании.
– Мистер Йоргенсен, попрошу вас подняться на палубу, – окликнул я норвежца. – Необходимо убавить парусов.
Я не стал дожидаться его ответа, быстро взбежав по трапу. Оказавшись наверху, я увидел, что ночь превратилась в бушующую и завывающую водную бездну. Хватаясь за поручни, я добрался до сгрудившейся в рубке горстки людей. Было ясно, что
