знаю, Джанни. Не… Но надо уходить. Пошли! Давай убираться отсюда. К выходу!
Пока они бежали к двери, Этторе заметил существо, которое быстро ползло по стене, как толстая сколопендра-альбинос. Подвал и пространство под потолком наполнилось враждебными звуками. Коготки
тик-тик-свисккк
скребли по бетонным стенам, а маленькие существа с забитыми водой легкими что-то высасывали и вздыхали.
Камеру трясло, тени, собираясь в шеренги, атаковали яркое, искусственное кольцо света, которое оставалось для беглецов единственной – и слабой – защитой от страха.
Добравшись до лестницы, они наткнулись на Поретти. Этторе был насквозь мокрым, словно пробежал марафон. Джанни тяжело дышал, открыв рот.
По прачечной разносились проклятия политика:
– Они нас здесь заперли! Сволочи, эти сволочи нас заперли! Помогите! Помогите!
Крича, Поретти изо всех сил дубасил кулаками по металлическим дверям. Журналисты подошли к нему и уперлись спинами в металл. Но ворота не поддавались, удерживая пленников взаперти так же надежно, как гранитная плита или крышка саркофага.
Этторе выругался,
вот дерьмо, мы в ловушке,
вынимая вспотевшими руками мобильник из кармана. Ни одной полосочки. При свете экрана его лицо напоминало карнавальную маску, которыми пугают детей.
– Сети нет. Нам не позвонить!
Другие тоже достали телефоны, и по выражениям их лиц Этторе понял, что помощи ждать неоткуда.
– Что нам делать? Что нам теперь делать? – визгливо запричитал Поретти, снова заколотив в дверь.
Этторе тяжело опустился на ступеньку лестницы, и в памяти всплыло жуткое изображение на экране камеры.
Дети походили на кукол.
Джанни и Поретти смотрели на Этторе в надежде, что он придумает, как выбраться из этой передряги. Видимо здесь его считают главным, хм? Но он ничего не мог им предложить.
– Поретти, ты сказал кому-нибудь из дружков, куда идешь? Они будут тебя искать?
Иван поморщился, став похож на дряхлого, перепуганного старика.
– Нет. Я никому не говорил. – Потом его лицо исказилось гневом. – Это вы виноваты, что мы здесь оказались, вы!..
– Тебя никто не заставлял. Да какая теперь разница. Я… наверное, нам нужно идти обратно. Искать другой выход.
– Нет, нет, нет. Нет, нет, нет, – политика заколотило. – Я туда не вернусь. Ни за что!
– Айеби сказал, что они все там «молятся за ньямби». Может, с противоположной стороны есть другая лестница, еще один выход. Сидеть здесь все равно нет смысла.
Джанни сглотнул и пару раз тяжело вздохнул.
– Хорошо. Я с тобой.
Поретти сполз на ступеньки и залился слезами, но стоило журналистам спуститься по лестнице, как он побежал следом, словно верный лакей.
– Не бросайте меня здесь одного. Пожалуйста.
На
