охраны, где матрос с печальными глазами говорил,
– Черт, и трех дней не прошло – а посмотри, что с ней сделала вода…
а он с отвращением наблюдал, как поднимают на борт раздувшееся тело безымянной женщины…
Запах неутомимого моря, запах соли, которая обжигает ткани и слизистые…
Джанни присел на корточки, колени захрустели. Потрогал пальцем какую-то штуковину, висевшую на перилах.
– А это еще что? Ну и дрянь!
Только тогда Этторе заметил, что к перилам лестницы проволокой прикручены непонятные предметы, и подошел поближе, чтобы их рассмотреть. Они были привязаны через равные промежутки вдоль всего поручня, дальний конец которого тонул в темноте. Связки косточек, разноцветные ленты, ракушки, камни, скелеты каракатицы, щепки и еще какие-то странные штуковины, обвитые веревками и водорослями.
– Как думаешь, что это? – с ужасом спросил оператор.
– Ну… талисманы, наверное. Какие-нибудь амулеты. Подношения богам. Откуда мне знать.
– Мы в дерьме, да? Что нам делать?
– Спускаться. Выбора все равно нет, – ответил Этторе. – Снимай все. Снимай каждую мелочь.
На несколько секунд профессиональное любопытство Этторе взяло верх над страхом. А ведь Айеби не врал. В этом грязном подземелье, среди разбросанного мусора и ржавых моторов стиральных машин действительно можно сделать эксклюзив, хотя он, конечно, еще не знал, о чем именно говорил угандиец.
Кивнув друг другу, они начали спускаться. Вдруг Джанни задрожал, вцепился в перила и направил свет своей верной камеры в сторону.
На Ивана Поретти. Они едва успели заметить, что с ним случилось. Какая-то сила, которую Этторе и Джанни не могли ни видеть, ни понять, затягивала Ивана в темный боковой коридор, а он сопротивлялся как мог. Его руки тщетно искали спасительные перила, чтобы удержаться на ногах, а из разинутого от ужаса и страдания рта не выходило ни звука. Это было самое страшное. Ни крика, ни мольбы о помощи, ни богохульства – сочного, из тех, что сделали Поретти звездой телевидения. Ни одного стона.
Этторе вспомнился один старый научно-популярный фильм про астронавта, уносившегося в космическое пространство и канувшего навеки в бескрайние немые воды Вселенной. Когда Этторе смотрел на Поретти, он успел заметить маленькие ручки, ощупывающие тело и ноги политика, и сероватую, издающую слабое свечение массу, которая, как отвратительная пиявка, уселась Ивану на шею. Лицо у этого существа было обвисшим и сморщившимся, как вареная груша.
Звук присасывания, хрип – и Поретти упал и остался лежать, как выброшенная на сушу рыба.
Журналисты стояли, вцепившись в перила. Этторе постарался взять себя в руки и, набравшись смелости, спросил:
– По-поретти, с тобой все в порядке?
Нет, конечно же нет, какое там в порядке, что за вопрос, все не в порядке и никогда уже не будет в порядке, даже если я смогу выбраться…
– Ты…
