отпускает, буквально озолотив, и ищет нового барда!
– Верно! Чтобы мы не скучали! И его дочь!
– Она ведь у него единственная?
– О да! Но вы видели?
– Что именно?
– Она в положении!
– Она же не замужем!
– Кто посмел такое с ней сделать?
– Хозяин дома шепнул мне, что вскоре все об этом узнают!
– О! Как интересно!
– А вы видели инструменты, висящие в главном холле? Не они ли принадлежали прежним бардам?
– Барон оставляет их как сувенир. А потом приобретает бардам новые.
– Откуда вы знаете?
– Он сам мне рассказал, – гость снова кивнул на хозяйское кресло.
И полилась песня, о юноше, который слишком близко подлетел к Солнцу и опалил свои крылья. Трапеза продолжалась, звуки лиры растворялись за гулом падающей с неба воды.
Никто не заметил, что женщина плакала.
Затих скрип колёс, гости разъехались, прислуга убирала зал. Хозяин поместья помешивал в кубке вино, отпивал и смотрел на камин. Успешно, крайне успешно.
Несмотря на то, что Ида опять показала свой характер и ушла с приёма, гостям всё понравилось. Ему тоже, осталось только исправить некоторые формальности.
Пришлая женщина, вновь завернувшись в свой плащ, стояла поодаль от камина ближе к двери. Торжественный приём остался позади – она ни на минуту не замолкала. Не предложив ни хлеба, ни воды, хозяин поместья грубо позвал её в свои покои.
– Слушай меня, девка. Теперь я твой хозяин, ясно? – барон пригубил вино и чуть не сплюнул.
Странно, оно только что было нормальным. Почему оно прокисло?
Давно её не называли девкой – Чёрная Гронья восприняла это как комплимент.
– Несмотря на твою внешность, очень неплохо. Свежая нотка в этом захолустье. Неплохо, я беру тебя, слышишь?
Женщина молчала, потом замотала головой. Он не обратил внимания и продолжал смотреть на вино.
– Значит так, через два дня нужен новый репертуар, приглашения уже разосланы, так что… Слышишь меня? Я тебя нанимаю, остаёшься здесь, ясно?
Женщина пожала плечами и, мило улыбнувшись, ответила.
– Нет, ваша милость, сожалею. Я так не думаю – я не останусь.
– Не понимаю, о чём здесь можно думать! Вот деньги наперёд. Пока не отработаешь – даже и думать не смей уйти отсюда, ясно? Найду везде и приволоку обратно.
Барон кинул к ногам женщины небольшой мешочек. Тот звякнул об пол и раскрылся – на расшитый ковёр высыпалась пригоршня серебряных монет.
«И из-за такой мелочи оборвалась жизнь малыша Эгиля…» – чуть не сорвалось с языка Гроньи.
– Бери, и прислуга тебя сейчас отведёт в твои покои.
Женщина стояла неподвижно.
– Отдайте их лучше бедным. Я уже сказала – я не останусь. Быть в замке – тягостная ноша для меня. Мне нужна свобода.
– Тогда зачем ты пришла сюда? – барон разозлился.
– У
