гороскоп и через разведку подтвердят сведения об Юрасике Блюме.
Шварцмюллер забрал пленку с негативами, распорядился убрать экран и проектор, не прощаясь, сел в автомобиль и уехал.
– Ты что с ним сделал? – спросил Кондратьев, – ему будто кипятка на пятки плеснули.
– Думаю, ежели приданные ему помощники сработают быстро, то мы с тобой в скором времени отправимся во Францию.
В поезде Берлин-Париж возможно имелись вагоны со спальными местами, но герр Хартманн купил билеты в сидячий вагон. Вход в купе осуществлялся с улицы, имелась также дверь в коридор вагона. Вместо допустимых шести пассажиров в одном купе в путь отправились трое: штурмбанфюрер в гражданской одежде, Иволгин и Кондратьев. На вокзал их привезли на автобусе с занавешенными окнами. К вагону вышли за минуту до отправления. В 19–45 поезд начал движение и, отойдя от перрона, быстро набрал скорость. По расписанию продолжительность поездки пятнадцать часов. На парижский Восточный вокзал прибыли вовремя. Хартманна встречал господин в цивильном костюме, сорочке с бабочкой, в котелке и с портфелем в руках. Сухо поздоровались. Встречающий назвался именем месье Бертран, хотя говорил на чисто немецком языке. Француз шел впереди, следом вышагивал штурмбанфюрер, далее Иволгин и Кондратьев. Как на любом вокзале в военное время пространство заполняла разношерстная толпа. Сосредоточенные лица, может быть даже злые, но не изможденные и уставшие, какие приходилось наблюдать в Угличе и особенно среди беженцев под Тверью. Попадались группки из двух-трех человек с пришитыми на верхнюю одежду шестигранными звездами из материи желтого цвета.
– Евреи, – кивнул в их сторону Кондратьев.
Впечатление производили патрули из офицеров и солдат вермахта. Почему-то отдельно от них стояли французские полицейские. Они никак не вписывались в орнамент немецкой оккупации. Иволгину вспомнилась солдатская частушка времен прежней войны: «Клином вышибают клин. Вильгельм в Париж, а мы в Берлин». Выходит, на этот раз немцы учли ошибки и не допустили военного союза французов с Россией. Сначала оккупировали Францию и прочие страны, и потом пошли на Россию.
На привокзальной площади сели на автомобиль БМВ черного цвета.
– Ехать недолго, – заговорил Бертран, – здание на углу улицы Четвертого сентября и проспекта Оперы принадлежит комендатуре. Там же находится Красный крест, там же будут ваши апартаменты.
Больше месье Бертран не проронил ни слова. Действительно, доехали быстро. Зашли в подъезд со стороны улицы Четвертое сентября и пешком поднялись на второй этаж. Направо по коридору располагалось пять дверей с прибитыми номерами. Зашли в кабинет под цифрами 242. Овальный стол и восемь стульев. Более в помещении ничего не находилось. Даже отсутствовал портрет Гитлера на стене.
– Помещение, предоставленное вам, чисто деловое, для совещаний и на случай приглашения от имени Красного креста нужных людей. Под крышкой стола, где я сейчас сижу, имеется кнопка. Нажатием на нее можно вызвать моего помощника
