во главе с усатым диктатором, – огрызнулся Акчурин.
– Белая армия воевала американским, английским оружием, стреляла французскими снарядами, носила мундиры Антанты. И что? Кабы победа Деникина, Колчака, Врангеля, стали бы ждать ваши спасители возвращения долга! Все подмели бы в один момент и поделили между собой, завоевав страну для своих нужд!
– Вы красный агитатор! – выкрикнул Акчурин.
– Я не красный агитатор, я не стою грудью за большевиков. Я за Россию. Убежден, что из сегодняшней кутерьмы только Сталин способен вывести страну и победить в этой войне. Только он способен сохранить Россию для русских.
– Похоже вы совсем недавно оказались в Европе. Даже меня заразили своим духом победы. А у нас тут раздвоение: одни за немцев, как за избавителей от большевиков; другие за Россию, за победу над фашистами.
– Вы за кого?
– Я за Россию, но сомневаюсь, что страна выдержит.
– Даже не сомневайтесь. Народ сплотился и непременно победит!
– А вы, как же вы оказались между теми и другими? – язвительно спросил полковник.
– Я сопроводил за линию фронта одного человека, думал обернусь, но вышло худо. Наступление обрезало обратный путь, и я оказался на оккупированной территории. Прошел у немцев фильтрацию, работал на стройке, а тут потребовался в Красный крест человек не замазанный участием в Гражданской войне и не сотрудничающий ни с одной из сторон. Так я оказался в Швейцарии, – в голове Иволгина пронеслось, что он порет какую-то чушь.
– Оказались в Швейцарии после вербовки вас немцами, – добавил Акчурин.
– После договоренности с ними, что я в любое время буду готов выполнять их задания, но пока таковых не поступало.
– Значит, пока вы за Россию, а поступит задание, станете против, – не унимался полковник.
– Я ничего от вас не скрываю, еще раз повторяю. Имеется лимит на сто запросов в разные государственные учреждения разных стран.
– А этот? – Акчурин указал на Кондратьева.
– Он ответит сам за себя, – парировал Иволгин.
– Я бежал в начале тридцатых за границу из России. Бежал от трибунала и смертного приговора. Оказался в Германии. Так же, как Иван Алексеевич в Гражданскую не воевал, с немцами не сотрудничал.
– С тобой тоже ясно. Сюда пришли зачем? У нас не найдете разлученных семей.
Иволгин понял, что после их ухода, среди эмигрантов поползет слух о двух немецких прихвостнях под прикрытием Красного креста, которые явно чего-то вынюхивают. Уже через день-два в любую дверь к русским эмигрантам им не пройти. Иволгин решился на отчаянный шаг.
– У меня обращений целый список. Среди эмигрантов во Франции ищет своего отца графиня Закревская; вдова статского советника госпожа Волошенинова ищет во Франции свою старшую дочь Светлану; князь Дурасов потерял младшую сестру, якобы она выехала во Францию.
– А где список, где
