с их детьми, а матушка и батюшка для них – самые дорогие в мире. Потому и не позволяю себе ни с кем таких вольностей. De mortuis aut bene, aut nihil[4].
Императрица удивлённо качнула головой.
– Так вы, князь, ещё и латынью увлекаетесь. Вот уж не подумала бы, – протянула она.
– Какое там, – небрежно отмахнулся Голицын. – У Боткина с десяток фраз позаимствовал – вот и все мои познания. Просто слишком часто о вашем сыне норовят нечто эдакое сказать. Ну и о супруге его тоже. Вот и решил в случае чего древних авторитетов на помощь призвать. А так я особыми познаниями – увы – не обременён.
– Вдобавок вы и кладезь скромности, – покачала головой Мария Фёдоровна. – Не в первый раз подмечаю: лишнего на себя не берёте. А ещё по глазам читать умеете.
– Ничего подобного. Промахнулись вы, ваше императорское величество.
– Ну а как же тогда прознали про мою догадку под самый конец вечера? – напомнила она.
– Тут иное. Вы, обращаясь ко мне, перед словами «светлейший князь» всегда лёгкую паузу делали, в которую иронию вкладывали пополам с насмешкой. А в конце того вечера перестали, – честно сознался Голицын.
– Ишь ты! – хмыкнула императрица и лукаво поинтересовалась: – Да, кстати, разговор мой с внучками и внуком вы тоже заранее срежиссировали?
– Само собой. Уж слишком велики ставки. Я ведь, по сути, все свои карты перед вами открыл. Образно говоря, забрало снял, щит отбросил, меч в землю, латы скинул. А вы в шаге от меня с кинжалом в руке. И если б захотели его в меня воткнуть, на сторону великих князей встав, увернуться нечего и думать.
– Рисковали, стало быть?
– Когда ва-банк идёшь, всегда рискуешь. Зато выигрыш образовался знатный. О такой тайной союзнице остаётся лишь мечтать.
– А Боткин, получается, – ваш второй тайный союзник. Кстати, он же своей кристальной честностью славится. Не поведаете, как вы уговорили его душой покривить и столь демонстративную неприязнь меж вами на Совете разыграть?
Голицын неловко пожал плечами. Действительно, поначалу доктор чуть ли не послал его куда подальше вместе с его предложением занять место в Регентском совете. Мол, у него дела поважнее имеются. К тому же он, не считая медицины, не числит себя достаточно компетентным в прочих вопросах. Следовательно…
Словом, почти дословный повтор его ответа в Верхнеуральске. Но тогда Голицыну было всё равно, предлагал больше из приличия и даже порадовался его отказу – ничто не помешает Евгению Сергеевичу руководить всей медслужбой императорской армии.
Ныне иное. Разумеется, со временем найдётся и другой кандидат, но заседание завтра, и неизвестно, как оно обернётся. А вдруг срочно понадобится лишний голос «за»?
Спасла идея, вовремя пришедшая ему на ум. Дескать, голос Боткина может решить весьма важный вопрос: быть продолжению войны с Германией или нет. И какой именно войны – столь же бестолковой и кровавой
О мёртвых или хорошо, или ничего (
