говорит ваше сатанинское постановление?
Люди опять загудели, стали останавливаться зеваки. Крепкий парень в спортивном костюме встрял в разговор. Подойдя к чиновнику, он плюнул ему в ноги и гнусаво проговорил:
–Ты, чё, Пердуклит, делаешь-то, а? Ты, чё против честного русского народа буром прёшь, козлиная рожа? Зенки-то открой, вокруг посмотри, чё здесь делается, какой беспредел вокруг и срамота. Тебе, что, жить надоело?
Старик успокаивающе тронул парня за плечо:
– Погодите, брат. Пусть этот большой начальник всё же объяснит нам про нашу нетолерантность.
– Объясняй, зараза, чем мы хуже других, – согласился парень, немного успокаиваясь, и поворачиваясь к чиновнику.
Тот, однако, – это хорошо видно было по его поведению, – совсем не струсил. Достал из кармана жвачку, бросил в рот одну пластинку и спокойно ответил:
– Пропагандой своих идеалов, господа, вы наносите чувствительный урон психике людей других идеалов.
–Да, ты чё! А пидоры голые, а шалавы патентованные, которые здесь пачками шастают, не наносят нам урона? – толкнул чиновника в грудь парень в спортивном костюме. – Нет, други, вы прикиньте, мы пидорам зашквареным настроение портим! Добазарился ты, гандонище в костюме, пора тебя пролечить.
Толпа взорвалась возмущением. Раздались крики: не уйдём, братья… будем стоять на смерть… не сдадимся… не ведают, что творят, помилуй, Господи…
Чиновник неспешно достал из кармана телефон, нажал кнопку и спокойно бросил:
– «Пятый» на связи. Сектор одиннадцать – бунт. Срочные действия по программе «пипл не хавает».
И минуты не прошло, как над этим участком аллеи завис вертолёт и из него по верёвке заскользили вниз люди в масках и камуфляже. Опустившись на землю, они стали густо поливать людей слезоточивым газом, дубинками укладывать протестующих лицом вниз на землю. Зеваки шарахнулись от места стычки, неудержимо потянув за собой и Караваева. Протащив его метров сто вверх по аллее, толпа поредела, рассыпалась по сторонам.
Народа в этой части аллеи не убавилось, толпы гудели, как осиный рой. Среди этого разно племенного многоязычного люда бродили оборванные беспризорные дети, похожие на отощавших щенят, шныряли продавцы воды, пива, пирожков, кофе, чая, бутербродов; менеджеры по набору «персонала» в зарубежные бордели привязывались к молодым женщинам. Какой-то писатель бесплатно раздавал свои книги, (всунул он её и в руку Караваеву); несколько старух, сгрудившись шумной кучкой, яростно спорили. Каждая утверждала, что именно она великая княгиня Анастасия. Две «княгини» выясняли отношения, вцепившись друг другу в седые волосы.
Человек со сквозным отверстием в лысой голове и огрызком верёвочной петли на шее, с табличкой, гласившей «Дайте, наконец, умереть», рыдал навзрыд. Доморощенных лекарей и целителей, для которых не существовало никаких неизлечимых болезней и проблем, связанных со здоровьем, здесь было больше,
