горький хмельПриближает январскую метель,
Что так красит твои виски,
Неприкаянный странник…
Сколько продано смеха ни за грош
И проклятий слетело с губ,
Сколько стерто кожаных подошв
И расплавлено медных труб?
Сохранила ли гордость прежний цвет
На полотнищах Пирровых побед?
Не черны ли они как гнев,
Не белы ли они как правда?
– Сохранилась ли гордость прежних лет на полотнищах Пирровых побед? – спросил из пустоты Лоррейн, заставив сердце Беренгарии заколотиться в два, если не в три раза быстрее. – И кто черен, как гнев, кто бел, как правда? Разберись, принцесса. А может быть, и королева. Может быть… Тут все может быть, даже самое невероятное.
– Кхм-кхм, – Беренгария, озадаченно выслушав песню и последние слова непонятного незнакомца, шагнула на ступеньку и… и оступилась. Подхватили принцессу чьи-то сильные руки.
– Да что ты спотыкаешься на ровном месте! – рявкнул густой голос. – Ой ты, е-мое! Это ж наваррка! Извиняйте, сударыня, в темноте не разглядеть…
Обычный стражник замка. Не то чтобы молодой, но и не то чтобы старый. Клочковатая борода и запах чеснока изо рта.
– Отпустите меня, – сквозь зубы процедила Беренгария. – Вот так, спасибо. Я обязательно бы разбилась, не случись вас рядом.
– Благодарствуйте, госпожа, – нагнул голову дружинник графов Редэ. – Ну и ночка, скажу я вам. Ренн расшалился, Лоррейна видели, голоса в подвале вороньим хором заливаются, а мессир Рамон ушел в Галерею Призраков…
– Лоррейна? – Беренгария не обратила внимания на все остальные слова. – Кто это? Вроде бы я встречала человека с этим именем. Такой, с белыми волосами, да?
– Наказанье Божье, – вздохнул стражник. – Все твердят – призрак, призрак. Да не призрак он никакой! Настоящий живой человек, только видят его в наших местах уже лет пятьсот, если не поболе. Не стареет, не умирает, вино хлещет почище всякого живого, а в зернь жульничает, подлец, будто самолично эту забаву выдумал… Вы, госпожа, не удивляйтесь, мы в графстве Редэ ко всякому привыкли… Но люди говорят, что Лоррейна лучше слушать, чем пропускать его слова мимо ушей.
– Я иду спать, – скорее для себя, чем для словоохотливого бородача, твердо произнесла Беренгария. – Проводите меня до покоев короля Наварры. Вот вам… – принцесса опустила руку к привычному месту, где находился кошель, но вспомнила, что на ней чужое платье, а мешочек с монетами засунут в рукав. – Вот вам золотой безант. За верную службу. Проводите?
Этой ночью Беренгария Наваррская спала без снов, однако в каких бы далях ни пребывала ее душа, она чувствовала – Ренн-ле-Шато рядом с ней, и ее сон охраняет не только стража, но сам замок. Беренгария знала, что почему-то понравилась Ренну.
Королевская семья Наварры гостила у графов Редэ двадцать два дня. За это время случилось многое – охоты, турнир, устроенный графом Бертраном,
