знали все. Мужчины передавали множество старинных легенд Юга.
– Печальный король, – ответила, помолчав, Тунува. – Он обезумел от любви к королеве-бабочке. После ее смерти затосковал так, что никто не мог избавить его от печали.
«Тува, прошу тебя, поговори со мной. Впусти меня».
Его царство рушилось. Советники приходили в отчаяние. А однажды ночью король вышел взглянуть, как проходит по небу Косматая звезда. Впервые за много лет он увидел красоту и заплакал.
«Ощутить солнце на щеке, вкус вина на языке. Дышать, не мечтая о смерти».
– Потом он опустил взгляд и узрел за стенами своего дворца королеву-бабочку, манившую его к себе. И он, хоть и помнил, что она умерла, вслед за ней вышел из города в эту пустыню, решившись последний раз обнять любимую. Он не взял воды. Ушел босым. Он твердил себе: «Это только сон. Только сон».
– А это был сон?
– Нет. Пустыня мутила его взгляд. Он умер в песках, и песок поглотил его кости. Взглянув пристальней, он мог бы распознать истину. Но его ослепила любовь.
– Самая древняя из легенд Эрсира, – сказала Апая, – и самая мудрая легенда на свете.
Она улеглась спать и добавила:
– Поразмысли над ней, Тунува.
Несколько дней они держались ближе к Веретенным горам, пока не достигли Хармарского прохода. Дорога пролегала между скалистыми отрогами Дымного хребта и заливом Эдин, открывая путь к Ментендону. Проход стерегли две высокие башни и огромные бронзовые ворота между ними. В последний раз эти двери закрывали, чтобы остановить вторжение Ваттена в Эрсир.
Горы Дымного хребта в сравнении со своими южными родичами выглядели зловещими. Они, как шрам на теле земли, отрезали Ментендон от Искалина тысячефутовой стеной. Их пугающая красота и грозила, и манила к себе.
– Дальше я не пойду. – Апая перебросила Эсбар кошель. – Это на пошлины. Эрсирские монеты на дорогу отсюда, ментские – на обратный путь.
Тунува достала монетку. На одной стороне – колесо клана Ваттен, на другой грубо отчеканенное лицо: Бардольт Храустр, король Хротский, с мечом в руке. Этим самым мечом Мать победила Безымянного, а его образ теперь олицетворял ложь стран Добродетелей.
– Двигайтесь по соляному тракту к северу от Дымного хребта. Он вас доведет до Садирра, – наставляла их Апая. – Остерегайтесь: Дарании сообщали о подземных толчках и прорывах горячего пара.
Тунуве вспомнился кипящий ключ:
– Эсбар, напиши мне поскорее. Расскажи, что сталось с Сию.
– Непременно, – пообещала та родительнице, спрятав кошель в карман.
Тунува повернулась к своему ихневмону, сняла подвешенную на грудь дорожную суму.
– Лучше не ходи, – сказала ей Нинуру. – Ветер пахнет незнакомо.
– Лошадьми? – Тунува почесала ей за ухом. – Боюсь, я к возвращению пропахну ими насквозь.
– Нет. Пахнет деревом, – сказала Нинуру. – Как из-под дерева.
