Об этом свидетельствует последнее, 8-е письмо Д. П. Рунича к О. П. Козодавлеву, которое, по сути дела представляет собой политический меморандум об умонастроениях в Москве и С.-Петербурге в 1815 – начале 1816 г.
Обращает внимание на себя и тот факт, что почтовое ведомство было подчинено Министерству внутренних дел, выполнявшему контрразведывательные функции.
Еще 5 сентября 1805 г. предполагалось на время отъезда Александра I в действующую армию создать принципиально новый орган «высшей полиции» – межведомственный комитет, который в делопроизводстве называли либо «Комитетом по делам высшей полиции», либо, по дате создания «Комитетом 5 сентября 1805 г.». В его состав должны были войти министры военно-сухопутных сил, юстиции и внутренних дел.
Основная цель «Комитета 5 сентября 1805 г.» – сбор информации в отношении умонастроения людей «для принятия разумных мер к восстановлению безопасности». Казалось бы, ничего особенного в этом нет, но вот способ получения этой информации, мягко говоря, был противозаконным. Законолюбивый император фактически санкционировал перлюстрацию.
Рассказывают, что пункт «3» законопроекта «Наставление Комитету высшей полиции 1805 г.» император в задумчивости особо подчеркнул карандашом, а в нем, кстати говорилось: «Через сношение с Дирекцией Почт Комитет должен получить немедленные и верные сведения о подозрительных переписках».
Естественно, эта деятельность должна была совершаться втайне, чтобы не возбудить подозрение у подданных в нарушение тайны переписки, которую уже в то время декларировало правительство, впрочем, так никогда официально и не признавшее перлюстрацию корреспонденции. В записке одного из авторов законопроекта Новосильцева говорилось: «Само собой разумеется, что существование сего Комитета, равно и советование его по вышеуказанным предметам и сношения с полицией и Дирекцией почт, должны сохраняемы быть в совершенной тайне…».[35]
Таким образом, по своему замыслу «Комитет высшей полиции», как считает исследователь В. С. Измозик, был не столько органом политического розыска, сколько органом политического контроля: он должен был не столько карать, сколько бдительно следить за настроением общества, как в столице, так и во всей империи и благотворно влиять на него. И в связи с этим немаловажная роль отводилась здесь тайному вскрытию и прочтению писем.[36]
Деятельность по перлюстрации корреспонденции в России продолжалась и в последующие годы, более того, если так можно выразиться, аппарат перлюстрации все более совершенствовался и укреплялся организационно и финансово. Правительство по-прежнему желало знать, о чем в действительности думают его подданные. Поэтому главной задачей становится глубочайшее засекречивание этого мероприятия. И здесь, естественно, возникал вопрос о правовых основаниях перлюстрации.
Например, личный друг Александра I князь А. Н. Голицин, получив
Жандармы в России (Политический розыск в России XV – ХХ вв.). СПб., 2002. С. 213.
Там же. С. 212.
