по 1898 г., он только дважды брал отпуск… Всего на государственной службе он прослужил 50 лет и 16 дней. Второго июня 1914 г. его по болезни уволили в отставку с присвоением чина действительного тайного советника. Это соответствовало званию генерала от инфантерии.
Михаил Георгиевич Мардарьев, подобно Вейсману, прошел в службе перлюстрации все ступени служебной лестницы, начав в 23 года, в 1881 г., с чиновника, знающего иностранные языки. По словам самого Михаила Георгиевича, первые три года службы в отделении цензуры иностранных газет и журналов при Санкт-Петербургском почтамте он «ничего не знал» о существовании Секретного отдела, ибо «в эти две комнаты никто из лиц, не посвященных в тайны перлюстрации, не имел доступа».
После отставки Фомина в сентябре 1914 г. министр внутренних дел Н. А. Маклаков направил Мардарьеву распоряжение: «Предлагаю Вам принять управление цензурою иностранных газет и журналов и особой при ней частью в империи». Именно ему пришлось давать показания в июне-августе 1917 года по делам перлюстрации в Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством.[60]
Таким образом, служба перлюстрации в России с 1870 г. существовала под официальной «крышей» Цензуры иностранных газет и журналов, а с 1881 г. почтовое ведомство передаются в состав МВД, и до 1917 г. данная эта служба находится там. И это дает основание говорить, что именно с 1881 года перлюстрационная деятельность становится одной из форм политического контроля российских спецслужб. Теперь это было оформлено и организационно.
Особое внимание уделялось двум факторам: знанию иностранных языков и абсолютному молчанию, неразглашению государственной тайны. Отмечалось, что «тайна перлюстрации есть государева тайна». В докладе от 5 июня 1882 г., в частности, говорилось: «Учреждение перлюстрации, или тайного досмотра частной корреспонденции, пересылаемой по почте, имеет целью представления Государю Императору таких сведений о происшествиях, таких заявлений общественного мнения относительно дел в империи и такой оценки действий влиятельных лиц, какие официальным путем не могли бы дойти до его Величества. Достижение этой цели обуславливается полной независимостью перлюстрационной деятельности, от каких бы то ни было властей, кроме императорской, ибо в представлении Государю копий или выписок из корреспонденции, согласно Высочайшей воле, не стесняются никаким лицом, как бы ни было оно высоко поставлено и как бы оно ни было близко Особе Его Величества».[61]
Секретность этой деятельности обеспечивалась и существованием «трудовых династий» перлюстраторов. Например, О. К. Вейсман, Н. В. Яблочков, Э. К. Зиверт – чиновники «черных кабинетов» были сыновьями уже известного К. К. Вейсмана. По «почтовому ведомству» служили и их родственники, кузены, племянники и прочие.
Думается, что это было неспроста, так как учитывалась психология личности человека. Связанные на работе и дома, родственники являлись своего
Жандармы в России. Политический розыск в России XV–XX вв. СПб.: Нева, 2002. С. 347–348.
