не находил. Он хоть и повидал на своем веку разных оригиналов, ни один из них не шел в сравнение с этим порождением точных наук.
Филеас Фогг не скрыл от сэра Фрэнсиса Кромарти ни своего плана, ни обстоятельств, породивших его. На взгляд бригадного генерала, подобное бесполезное пари являлось не более чем эксцентричной выходкой, недостойной разумного человека, поскольку она напрочь лишена благой цели, способности «transire benefaciendo» – «идти, творя добро», – как выражались древние римляне. Чудаковатый джентльмен вступил на путь, где все усилия заведомо бессмысленны: ни себе ни людям.
Спустя час после отправления из Бомбея поезд прошел виадуки, пересек остров Солсетт и достиг материка. Миновав станцию Кальян, он оставил справа железнодорожную ветку, ведущую через Хандаллу и Пуну на юго-восток Индии, и вскоре уже подъезжал к станции Пауэлл. Затем состав углубился в массив Западных Гхат – сильно разветвленного горного хребта, основания которого высятся громадными лестницами базальтовых уступов, а самые высокие вершины поросли густым лесом.
Время от времени сэр Фрэнсис Кромарти и Филеас Фогг обменивались парой слов, и вот бригадный генерал, стремясь поддержать то и дело затухающую беседу, заметил:
– Всего несколько лет назад на этом месте вас, мистер Фогг, ждала бы задержка, которая, вероятно, сорвала бы ваши замыслы.
– Каким образом, сэр Фрэнсис?
– Дело в том, что у подножия этих гор рельсы обрывались, далее до станции Хандалла – а она на противоположном склоне – приходилось ехать в паланкине либо верхом на пони.
– Мой план организован так, что нимало не пострадал бы от подобной задержки, – отвечал мистер Фогг. – Я не упустил из виду, что надлежит учесть вероятность возникновения некоторых препятствий.
– Тем не менее, мистер Фогг, – возразил бригадный генерал, – приключение этого молодого человека могло навлечь на вашу голову очень большие неприятности.
Паспарту, закутав ноги своим дорожным пледом, спал какубитый и знать не знал, что рядом говорят о нем.
– В отношении проступков такого сорта английские власти крайне суровы, причем не без оснований, – продолжал сэр Фрэнсис Кромарти. – Они, прежде всего, стоят на том, чтобы сохранять уважение к религиозным традициям индийцев, и если бы вашего слугу задержали…
– Что ж, сэр Фрэнсис, – отвечал мистер Фогг, – допустим, его бы арестовали, приговорили, он понес бы наказание, потом спокойно вернулся бы в Европу. Не вижу, с какой стати это дело могло бы задержать его хозяина!
Тут разговор опять оборвался.
За ночь поезд пересек Гхаты, миновал Насик и на следующее утро, 21 октября, уже катил среди относительно ровных и тщательно возделанных полей Кхандейша. То здесь, то там попадалось селеньице, над крышами которого вместо привычной глазу европейца церковной
