из прямых наследников только ты и остался. – Пиндар по-заговорщицки недобро усмехается.
– Одна десятая часть от того, что тебе перепадёт по завещанию, – твёрдым голосом быстро выговаривает Капаней.
– Можешь и не мечтать. – Стасипп смеётся. – Мне ничего, кроме ужасных унижений, от Менесфея не перепадёт. Речь готовить? Ха-ха! Уже представил, как он меня проклянёт и будет глумиться. Менесфей очень острый на язык. Вам от него тоже немало достанется.
– Вы все свидетели! – Капаней укладывает обе руки на алтарь. – Стасипп пообещал мне одну десятую часть от наследства Менесфея.
– Только от той его части, что достанется мне, старый плут! – разумно поправляет утверждение магистрата хозяин дома.
– Одевайся и пошли, а то он помрёт и не изменит завещания. – Капаней указывает рукой на экзомис Стасиппа. – Смени это рубище. Напомадься. У тебя есть масло приятно-пахучее?
Стасипп оглядывает себя со стороны.
– Чем вам не вид просителя примирения? Таким я скорее вызову сострадание. А маслом приятно пахучим пусть пахнет моя дочь. Она молода и красива.
Стасипп обувается в башмаки, накидывает поверх экзомиса потрёпанный серый гиматий. Все ожидают Алкесту. Дева выходит надушенная, как того потребовал отец. Оставив Фаэтона охранять пустой дом, магистраты, Стасипп и Алкеста направляются к умирающему. По дороге Стасипп шепчет дочери:
– Я откопал спрятанное сокровище. Сегодня вместе с отрядом сатрапа отбываем в Мараканду. Тут делать более нечего.
Алкеста удивлённо поднимает брови, но ничего не произносит.
До Менесфея идти оказывается долго. Умирающий разместился не в городском доме, а в поместье, в ближней хоре полиса. Позади крепостные ворота, слева остаётся порт и маяк, дорога идёт вдоль широкого, в полёт стрелы, полноводного Танаиса в сторону заснеженных гор. Алкесте нравится прогулка, дева вполголоса напевает весёлую мелодию, в то время как магистраты и Стасипп живо обсуждают «несметные богатства» умирающего. Наконец где-то после десяти стадиев, пройденных от крепостных ворот, показывается добротный каменный двухэтажный дом с черепичной крышей. Правильный квадрат сплошь до самой крыши увит плющом. Окна, а точнее, бойницы в решётках благоразумно расположены только по второму этажу. Очертаниями жилище богача очень напоминает цитадель, для полного сходства не хватает башни на входе и парапетов. Вокруг дома-цитадели разбит правильный, в линиях, фруктовый и малиновый сад. В удалении от поместья видны ухоженные поля. Привычных серебристых стройных тополей рядом с домом нет.
– Где александрийские тополя? – интересуется Алкеста у Пиндара.
– Менесфей их вырубил. Ненавидит он тополь, – неодобрительно качает головой Пиндар и указывает на обочину дороги. – Раньше, давным-давно, здесь была приятная тенистая аллея. Его отец посадил, тополя поднялись, отец умер, сын, Менесфей то есть, срубил дерева. Я ещё застал ту замечательную аллею.
– Причина
