разноголосое «хайре». Жрецы и Стасипп проходят в дом, где и их встречает управляющий поместьем, Лай. Алкеста задерживается у построения слуг, медленно обходит как женский ряд, так и мужской, узнавая имена и вглядываясь в лица.
– Хайре, хозяйка! – учтиво первым приветствует Лай деву, тем громким приветствием повергая прочих слуг в растерянность.
Алкеста гордо поднимает голову, читает короткую молитву, с молитвой входит в дом Менесфея. Лай протягивает деве синий платок, указывает взглядом на лоб. Алкеста вытирает со лба остатки муки. Жрецы оглашают у тела покойного его волю. Дева на редкость рассеянна, часто оглядывается по сторонам, долгим списком имущества не интересуется. Однако её рассеянности приходит конец на словах завещания «никто не имеет права принуждать Алкесту к вступлению в брак против её воли, покуда она проживает в поместье». Дева широко улыбается, сначала скидывает с себя шаль, а потом и развязывает головной платок. С тем победным видом дева внимает заключению главного жреца.
– Итак, по условиям завещания всё своё имущество покойный Менесфей передал «под разумное владение Алкесте, дочери Стасиппа».
Стасипп от удивления краснеет, задыхается, грузно погружается в кресло, услужливо предложенное управляющим. В завещании отдельно в самом конце указано «право на обязательное высвобождение из рабства управляющего Лая на условиях нового владельца поместья». Жрецы поздравляют Алкесту, вручают ей копию свитка завещания, прощаются, чинно удаляются. В дом входят магистраты Капаней и Пиндар. В их руках высушенные цветы и мешочки с благовониями. Этими подношениями магистраты одаривают Алкесту, подходят к умершему, прощаются с телом.
– Какое, право, странное завещание! – придя в себя, не стесняясь присутствия покойного, в голос восклицает Стасипп. – Менесфей, ты начудил!
Стасиппу подносят свежую воду в ритоне, и он замолкает. В тишине слышны его частые глотки.
– Ты утолил жажду, родитель? – Алкеста передаёт цветы и благовония Лаю, упирает руки в бока. – Ну, тогда тебе больше не надо сидеть в моём кресле. Не изнашивай мою мебель, родитель.
Стасипп недовольно поднимает брови.
– Лай, мой управляющий, помоги слабому старику покинуть дом мой. Гелиайне, почтенные магистраты, прощу прощения за скорые проводы, мне надо спешно приступить к организации похорон достойного Менесфея. После заката я предам покойного земле. Не смею вас задерживать, достойные мужи!
Магистраты недоумённо переглядываются меж собой. Говорит Пиндар:
– Алкеста, хм, мы, конечно, уйдём, но, может быть, кому-то из нас стоит хотя бы несколько дней пожить в доме Менесфея.
– Для каких целей вы хотите пожить в моём доме?
– Ты останешься тут одна, вокруг тебя будет столько незнакомых людей. – Пиндар указывает на рабов у ворот.
– Ах вот про что вы! – смеётся Алкеста.
Меж тем Лай добросовестно выполняет
