тело. У трупа выбит левый глаз и оторвано ухо. Из груди торчит рукоять кухонного ножа. Кровь широкой полосой ведёт на кухню. «Ох и крепко кому-то досталось! Кухарка, наверное, невольница, и её не пощадили», – говорит сама себе Алкеста. Входит на кухню. На столе лежит разрезанный двухдневный белый хлеб, ещё не покрывшийся плесенью. Рядом разбитый кувшин с мёдом, на тарелке кусок сыра. Позабыв о цели визита, гостья усаживается за стол и принимается за еду. Хлеб, сыр и мёд съедаются без остатка. В открытой амфоре у потухшего очага обнаруживается неразбавленное вино.
– Псамафа! Я нашла твои монеты. Сейчас ты согреешься. Посмотри, что принесла. Ну же, открывай глаза, подруга!
Довольная Алкеста входит в амбар с одеялом в одной руке и амфорой в другой. Трясёт амфору, вино громко плещется о стенки сосуда. Псамафа, однако, не отвечает. Лежит молча, на правом боку, зажав руки между ног. Изо рта девы вывалился язык и стекает пена. Гостья печально выдыхает, приставляет амфору у опоры амбара, бросает недовольно одеяло у ног несчастной. Уходя, Алкеста хлопает себя по лбу.
– Ах да! Я же обещала тебе. Сколько раз мне ещё предстоит это проделать?
Алкеста нехотя возвращается к Псамафе, вкладывает серебряную монету на язык, уложив тело в благопристойную позу и подвязав деве нижнюю челюсть белой ленточкой, взятой с её же нарядов, произносит над умершей похоронную молитву.
– Псамафа, я переночую в твоём доме? Ты не возражаешь? Ты не будешь беспокоить меня враждебным призраком? Я же ведь исполнила твою последнюю просьбу? Ну да, конечно, не до конца исполнила, признаю. Потерпи только ночь, дорогая Псамафа. А вот утром, на рассвете, я обязательно подожгу тут всё. Огонь за меня исполнит погребальный обряд. Чем не погребальный костёр? Правда-правда! Сущая правда! Ты сгоришь дотла, Псамафа, тут много сена и перекрытия деревянные. Вон какие могучие столбы, они будут очень долго гореть. Мне надо добраться до долины храмов. Раскрою тебе свою тайну. Никому не говорила. Тебе же откроюсь. Я беременна, Псамафа. Мне обязательно надо родить в священном месте. Во мне плод счастливой взаимной любви. Я буду молиться богиням, восславляя щедрость твою, Псамафа. Договорились?
С теми словами Алкеста закрывает глаза Псамафе, накрывает её с головой одеялом.
Неволя первая. Алкеста
Глава 1. Маленькое дельце
Месяцем ранее. Александрия Эсхата23
Утро
Занавес повозки откидывается, в темноту внутреннего пространства летит басовито с надеждой:
– Ну вот мы и дома!
– Теперь ты перестанешь связывать меня? – слышится в ответ из глубины повозки.
– Ах да! – Довольный собой Стасипп распоряжается: – Эхем, развяжи мою дочь.
– И не подумаю, – отзывается рядом сидящий возничий.
– Что? – удивляется Стасипп, тут же кричит на возничего: – Да как ты смеешь мне возражать!
– Так и посмею. Днями и ночами с тобой я в дороге.
Александрия Эсхата (Ἀλεξάνδρεια Ἐσχάτη, дословно Александрия Последняя) – античное поселение, основанное Александром Македонским на берегу Сырдарьи.
