и саперы, которым удается обезвредить бомбу. Но Моника не была связана ни с одной из этих профессий. Она просто в очередной раз понять бедолаге, сидевшему за рулем шаттла, что он идиот. Как будто ему не хватало того, что он по совместительству имел несчастье быть ее мужем. В этот раз Моника надеялась, что ее слово будет последним.Как бы не так.
– Может, это научит тебя не трогать мой навигатор, когда ты берешь мой шаттл для своих шабашей с подругами, – шикнул Эймс. Моника в принципе не ожидала, что мужу хватит наглости даже вздохнуть, так что упрек в свой адрес она встретила немым шоком. Правда, длился от всего пару секунд.
– Я не трогала твой навигатор!
– Может, ты перепутала его с радио или док-станцией, когда хотела послушать очередной подкаст о привлечении изобилия и финансовых потоков, – взмахнул рукой Эймс.
– Я поняла, что это не мое еще в первый год нашего брака, – начала заворачивать остроту Моника, уже предвкушая, как перекосится лицо супруга, когда она в очередной раз напомнит ему, что это он застрял посреди карьерной лестницы в позиции «ни туда – ни сюда». Но Эймс быстро перехватил инициативу.
– Ого, так твой мозг еще способен что-то понимать кроме трендов на маникюр и обувь? Так мы и до котировок фондового рынка дойдем, дорогая. Лет через сто!
Сколько бы они ни грызлись, это не отменяло одного факта, настолько же неоспоримого, как то, что их брак трещал по швам – они заблудились. И теперь их маленький, когда-то модненький шаттл-купе, предназначенный для перелетов между планетами-спутниками, вяло барахтался в темноте на самой окраине галактики. Он полз через великое ничто, где все повороты вели в никуда. Прямо как все сеансы семейного психолога, на которые Эймса таскала Моника.
Бортовой компьютер напряженно перестраивал маршрут, советовал Эймсу то свернуть направо, то налево, но стоило кораблю лечь на новый курс, компьютер начинал расчеты заново.
– Он издевается! – шикнула Моника.
– Навигационный модуль мог повредиться при прыжке, – пожал плечами муж.
– И что, мы будем нарезать круги до самой смерти?! Нужно позвать на помощь. Или хотя бы сесть на какой-нибудь безопасной планете, где есть люди… или еще кто-то разумный.
– Надо же, сразу две умных мысли, ты растешь в моих глазах, – ухмыльнулся Эймс, но взгляд на приборы заставил его посерьезнеть. – Придется садиться, аккумуляторы скоро сядут. Дженнет! Дженнет!
Голосовой помощник не отвечал.
– Моника, солнышко, я сейчас сброшу скорость, а ты потыкай по фильтрам и найди нам планету для посадки. Как с кофточкой на маркетплейсе, ты справишься?
– Справлюсь, – передразнила Моника и размяла пальцы. – Наличие воды – да, концентрация кислорода – от двадцати одного процента, население – любое. Вроде, достаточно?
Эймс поразился, даже сейчас, когда они были на волоске от того, чтобы зависнуть в космосе, когда-то любимой жене хватало желчи, чтоб язвить.
– Ткни в ближайшую планету.
– Особо не разгуляешься, – хмыкнула Моника, тыкая в сенсорный экран. – Планета Руссо-42, население от 3-х человек, зато должна быть вон за тем поясом из астероидов.
И правда, стоило им преодолеть полосу астероидов и космического мусора, им открылась планета. Нет, планетой это можно было назвать разве что насмешки ради. Даже «планеткой» это небесное тело могло называться чисто символически. Крошечный песчаный шарик летел через космос, его едва достигали солнечные лучи, не было ни спутников, ни-че-го. Навигатор предупредил, что они приближаются к границе их планетарной системы.
– Фантастика, – тут же прокомментировала Моника. – Смотри внимательно, любимый муж, вот так выглядит жопа мира.
– То-то я чувствую себя, прямо как в нашей постели, – пожал плечами Эймс, теша себя наивной фантазией – высадить жену на этой планете, отправить искать воду, а самому улететь куда подальше. Списать все на несчастный случай, послать открытки с соболезнованием. Но он тут же одернул себя и опасливо взглянул на Монику. Заведенную, злую, но все еще головокружительно красивую, как в их первую встречу.
Когда-то эти подколки были частью их особенных шуток. Они были уверены, что эта манера общения помогает им держать друг друга в тонусе и сохранять огонь там, где он затухает под весом бесконечных приторных «кис» и «зай». Но время шло, и в какой-то момент из шуток исчез смех, Эймс действительно чувствовал себя конченым неудачником, а Моника в его глазах превратилась в конченую стерву. Как много они упустили в своих отношениях, что даже теперь, находясь в реальной опасности, продолжали брызгать ядом.
По мере приближенияя планетка немного увеличилась. Она все еще была до смешного крошечной, зато теперь Эймс мог рассмотреть ее поверхность. Серебристо-серая, она была покрыта черными
