себя, только увидев, что по рубашке не растеклись кровавые подтеки, он смог выдохнуть. Голова звенела. Он поднес руку к виску, кончики пальцев мазнули по кровавой ссадине. К горлу подкатила тошнота. На ощупь Эймс исследовал лоб: была разбита бровь, на линии роста волос надувалась шишка. Во рту стоял мерзкий металлический привкус – Эймс так сильно сжал зубы, что закровили десны.Но все отошло на второй план, когда он обернулся и увидел Монику, раскинувшуюся в пассажирском кресле. Голова запрокинута, на шее и плечах наливались синяки от впившихся в кожу ремней безопасности.
– Моника! Дорогая, – он с трудом перегнулся через подлокотник и потрепал жену за плечо.
Моника нахмурила тонкие брови и недовольно забормотала. Волна радости прокатилась по телу Эймса, притупляя боль. Он готов был поклясться, такую смесь счастья и облегчения он в последний раз испытывал лет пять назад, когда Моника впервые предложила поехать к нему.
Но, как было заведено в их браке, счастье было мимолетным, и не успело оно расцвести в полную силу, как тут же оказалось растоптано яростным воплем открывшей глаза Моники.
– А я ведь говорила! Где мы теперь?! Почему эта штука не работает?! – она пару раз ткнула в бортовой компьютер и, не дождавшись отклика, в сердцах ударила по нему ладонью. В голубых глазах заблестели слезы.
Эймс подавил желание продолжить ссору и схватил Монику за руки.
– Дорогая, ну, успокойся. Главное, что мы живы. Неужели этого мало?
– Живы! Отлично просто! Мы живы, но мы хрен пойми где, без связи, без возможности улететь, зато живы!
– Именно.
– Вот только мама все равно нас убъет, если мы не успеем к ужину.
Эймс закатил глаза и тяжело растекся по креслу. Моника тут же сменила гнев на милость.
– Ты что, ранен? Где болит? – она отстегнула ремни и поднялась со своего места. – Тут где-то была аптечка.
– Все нормально, – отмахнулся муж.
– Не шевелись. И не напрягайся. Я сейчас.
Она скрылась из поля зрения. За спиной раздались грохот и шуршание, а потом и ругань через стиснутые зубы. Чем дольше Моника не могла найти аптечку, тем больше злилась, а Эймс уже предчувствовал, как копится ее гнев. И если рядом не найдется чего-то хрупкого, то свою ярость Моника выместит на своем многострадальном муже. Дожидаться этого он не собирался. Эймс с трудом отстегнул ремни и поднялся с места.
– Ты куда?
– Хочу поискать людей, – заявил Эймс и взялся за ручки для экстренной разблокировки дверей. Раздалось шипение, и в кабину ворвался теплый воздух, запах дыма и мелкая крошка песка.
– Не вздумай, – предупредила его Моника.
– У нас нет еды и почти нет запасов воды. Рано или поздно придется выйти.
– Надо хотя бы дождаться, пока рассветет. Ты же со своим везением не мог приземлиться рядом с человеческим жилищем. А если мы посреди пустыни! Или…
Словно в насмешку над
