Всего учеников 35 человек. Это Саадулла, Джелаль, Али Ага Мансури, Ирадж Хушманд, Табахи, Таги-заде, Багер Немати и другие. Нас, учеников первого и второго классов, сначала усадили рядами на землю. Я помню, что потом мы собирали небольшие камни в подол своих рубах и заполняли ими ров около школы. Мы также выкорчевывали колючки и травы перекати-поле.
Утром бабушка надела на меня новую рубашку. У меня тетрадь в сорок листов и карандаш. Я боюсь испачкать рубашку. У нас два учителя. Один из них директор. У него в руках указка, и он все время говорит: «Быстро, быстро! Вытащи этот камень! Убери эту кучу земли! Соберите мелкие камни!».
Я впервые увидел волейбольную сетку в этой школе. Мальчишки установили по обе стороны двора школы деревянные столбы и натянули между ними сетку. Вокруг двора школы разбили несколько зеленых участков. Каждый участок отдали под присмотр нескольких детей, чтобы они принесли из дома цветы и маленькие деревья и кусты. Дети должны были принести из дома семена цветов и удобрения. Было решено, что те, чей садик взойдет быстрее всех и будет лучше всех, получат награду.
Мы с Багером Немати получили садик рядом с лестницей, ведущей в классы. У отца Багера Немати был хороший сад, цветы и были удобрения. Отец Багера был хорошим плотником, и он сделал табличку для нашего садика, на которой написал наши имена. Мы установили табличку в нашем саду. Наш садик стал самым лучшим. Я получил первую премию за самый красивый садик в школе. Мне и Багеру перед строем школьников вручили в подарок по карандашу, и дети хлопали в ладоши в нашу честь. Я побежал домой и показал карандаш бабушке. При этом был и мой отец. Когда он увидел карандаш, то забрал его себе. На первой странице моего учебника написано: «Это книга Хушанга Моради». В первом классе моим учителем был г-н Рауфи. Он был простым рабочим в школе, человеком вежливым, знал грамоту и приходил к нам в класс вместо учителя. Он был глуховат, и мы вынуждены были кричать, чтобы он нас услышал.
В тот день отец чувствовал себя хорошо. Каждый раз, когда ему становилось лучше, он хорошо говорил, реже повышал голос, реже разговаривал сам с собой. Он садился на солнышке и читал книгу, старые газеты и журналы, оставленные дядей Касемом. Во время чтения он неожиданно поднимал голову вверх и смотрел на солнце, пока не начинал чихать. После нескольких чиханий ему становилось плохо, и он начинал с кем-то разговаривать. Он разговаривал с кем-то, кого мы не видели, но он видел. Он даже делал в беседе паузы, чтобы расслышать то, что говорил его невидимый собеседник. Он отвечал своему собеседнику.
– Казем, с кем ты разговариваешь?
– Ни с кем, ни с кем.
Иногда он ругался со своим собеседником, поднимал руки к небу и ругался, как будто бьет собеседника. «…Это тебя не касается… я хочу… дерьма объелся… ты не прав… не приду… не приду… оставь меня в покое… что ты ко мне привязался… сумасшедший».
Я хотел увидеть того, с кем отец разговаривал и ругался. Я становился у него за спиной и смотрел в ту сторону, куда смотрел и он. Но я никого не видел. Но отец ощущал присутствие собеседника и видел его.
– Папа, кто
