сударыня, – сказал усатый граф Тилли, отец Иоханна. – Герцог уже седьмой год старается внушить ужас бунтовщикам, да только и полностью разоренные города, вроде стертых с лица земли вместе с населением Зютфена и Наардена, не приводят к спокойствию, а только еще больше распаляют народ, которому становится нечего терять.
– Правда ли, что испанцы захватили Наарден, перейдя замерзший ров вокруг города? – спросила Маргарита.
– Истинная правда, сударыня, – подтвердил граф. – Ваше озеро вокруг замка тоже в эту суровую зиму замерзло, так что можно лишь порадоваться отсутствию в округе бунтовщиков.
– Ах, господин мой, – вмешалась графиня Тилли, – бунтовщики, по крайней мере, обычные люди, а святые отцы настаивают, что в округе бродит зловредный оборотень, способный нападать на людей.
Феликс навострил слух, в то же время следя за тем, чтобы не начать двигать ушами.
– Не извольте беспокоиться, ваши светлости, – сказал второй инквизитор, доставленный из деревушки в нескольких лье от замка. – Сей оборотень рисковал набрасываться лишь на беззащитных селян и детей. Не бывало случая, чтобы оборотни беспокоили обитателей укрепленного замка. Разве что…
Инквизитор осекся, но взволнованные женщины наперебой заставили его продолжать.
– За исключением разве что тех случаев, описанных в прошлом, когда оборотень относился к замковой челяди, либо когда становился оборотнем сам владелец.
– Вы говорите «становился»? – ужаснулась Маргарита де Линь.
– Бытует точка зрения, что ликантропия суть болезнь, коей может заразиться укушенный оборотнем здоровый человек, – сказал отец Бертрам, – но последние исследования святых отцов позволяют сделать вывод, что это ничем не подтвержденные народные суеверия.
– Более того, – сказал Кунц Гакке, – никто не может человека заставить изменить его божественный образ, а лишь его собственная воля. Были случаи, когда искренне покаявшиеся вампиры и оборотни отказывались от искушения кровью, и заканчивали дни свои, примиренные с Господом.
– Если уж приходится сравнивать, – сказал отец Бертрам, – то еретики представляют куда более серьезную угрозу для фламандских католиков, чем одинокий нелюдь, к тому же покалеченный и скрывающийся от нас.
– Если сравнивать, то оборотни, суть злобные исчадия ада, а еретики населяют и просвещенные страны, такие как Дания, Англия и многие германские княжества. Поэтому, если мне будет позволено иметь свое мнение, резня всех без исключения еретиков-наарденцев излишне жестокая мера, – высказалась Маргарита де Линь.
– Пожалуй, король не одобрит потерю стольких налогоплательщиков, – поддержал супругу Филипп де Линь.
– А вот и нет, ваша светлость, – прокаркал инквизитор Гакке. – Из достоверных источников мне известно, что герцог написал королю письмо, где в кичливой манере, свойственной всем испанцам и Альбе в особенности,
