пошла странствовать. Дошла до Иерусалима, но там захворала и умерла. Ее дочку свекровь воспитала.
– Не ходи. Не надо, Кать, тебе в Иерусалим пешком ходить!
– Нет, правда, Кать, не ходи!
– Так это он, наверное, правду тебе, Катька, во сне сказал про клад? Прапрабабку твою Марусей звали. И ушел твой прапрадед к Нюрке. И свекровь Марусина злыдней была. Небось, девочку-сиротку мучила и попрекала!
А пойдемте завтра в гости к тете Лиде и в баню попросимся, да хорошенько все осмотрим, вдруг и вправду там у нее бриллианты лежат? Баня – это колдовское место. Там все оборотни прячутся. Вон месяц назад пошла я к Маньке париться, разделась, лезу на полок, а вдруг за окном как что-то посыплется! Как кто-то заругается матом! Домовой, наверное.
– Да ну тебя с твоими историями. Это, небось, Васька, Манькин брат, решил на тебя голую посмотреть, да свалился с чурбана.
– А ну уймитесь! Спать давайте, а то не выспимся – вон за окошком светло уже!
За окном и впрямь уже заголубело небо, засвистали ранние птахи и закукарекал один добросовестный петух.
Следующим утром три разномастные девки: большая и полная, маленькая и худая, коренастая и косолапая шли по улице деревни Неупокоевка друг за другом, соблюдая дистанцию. Одна из них на плече несла вилы, другая шла, опираясь, как на костыль, на лопату, и оттого прихрамывала, а третья тащила по земле, поднимая клубы пыли, грабли. Одеты они были в светлые нарядные платья, поверх которых были подвязаны домашние фартуки. Головы в цветастых платках были наклонены, а глаза из-под насупленных бровей смотрели беспокойно.
– Эй, девки! Вы что, в лес на разбой что ли подались? Или целину на горелом лугу подымать? Только там сейчас овод тучей кружит. Идите лучше по землянику. На выселках она поспела! – Крикнул девкам вслед колченогий дед Матвей. Полноги ему отрезало, когда он сдуру полез под вставший некстати товарняк.
– Счастье мне выпало – с тех пор говорил он – и увечье небольшое, и пенсия инвалидная положена.
– Здрассте, дядя Матвей – обернулись к нему девушки разом. – Это мы к тете Лиде в гости. Помочь с огородом обещали.
– А что копать-то вздумали? Кротовьи норы, что ли разорять? – не унимался дед.
– Да лопату наточить надо, у нее оселок есть – нашлась Наташа. – А вилы с граблями на всякий случай взяли – вдруг пригодятся?
– Да вы по землянику идите, поспела уже! Вон и Манька Степанова и Лизка Сергеева – все пошли!
– Пока, дядя Матвей, до свидания – прошествовали девки, не останавливаясь, мимо.
Дед пошел за ними. Шел он, задерживаясь, у каждой зазевавшейся бабы и тормозил каждого идущего своей дорогой мужика. В разговоре он, размахивая руками, показывал то на выселки, то на пылящих девок. Люди качали головами и как бы нехотя становились в хвост деду Матвею. Скоро по деревне шла растянуто неорганизованная молчаливая толпа.
Девки
