сложив руки на груди. – Вы стали для меня семьей, ты вообще, как еще один младший брат, который хотя бы не пытался меня убить, – фыркнула девушка, казалось, что это признание далось легко, но на самом деле, никому из нас бы эти слова не дались легко.
Я согласно кивнул.
– Просто дело пошло быстрее, когда я за него взялся, – проговорил я, – удалось установить личность той девушки, найти медицинские записи и заключение следствия.
– Еще немного, и я начну думать, что ты замешан в той схеме, – усмехнулась Луиза, сунув сигарету между губ. Щелкнула зажигалка, на секунду осветив красивое лицо. Лу присела на край кожаного черного дивана, молча выпуская клубы дыма в воздух. Черт возьми, они с Аароном были слишком похожи в такие моменты. Это даже пугало. Неужели в мире полном страданий, ужасов и монстров, бывает такое?
– Да, красотка, я в семь лет начал торговать наркотой и оружием, – усмехнулся я.
– Не удивлена, – устало произнесла Лу. – Документы у Аарона?
– В участке.
– Хочу их увидеть, – она снова выдохнула. – Подвезешь Ану домой?
– Ты доведешь меня до греха, – простонал я.
– Она беззащитна, и в ее животе растет человек, Хорхе, – выдала Луиза, прищурившись. Я тяжело вздохнул.
– Я безмерно счастлив.
– Просто ничего не говори, она ничего не скажет тебе, и вот вы счастливые избавляетесь друг от друга около ее подъезда.
– Ладно, ты умеешь быть убедительной и почему-то делать людей лучше, чем они есть, – девушка улыбнулась, затем затушила сигарету в пепельнице и вышла из кабинета. Как я и ожидал, Анабель не очень понравилась новость об изменениях плана действий. Признаться, я до сих пор не понимал, почему красотка действует так на всех, словно сводит с ума. Не удивлюсь, если она ведьма и просто всех приворожила. А потом принесет всех нас в жертву на каком-нибудь кровавом ритуале.
Анабель двинулась к выходу из клуба, я шел за ней и реально собирался молчать. Я не привык доводить до слез и истерик беременных девушек. Честно, у меня и опыта общения с беременными девушками никогда не было.
И я, правда, старался держать себя в руках. Правда, старался молчать и игнорировать ее до самого дома. Черт бы меня побрал, но меня отрезвила только последняя брошенная ею фраза.
– Что я такого тебе сделала, Хорхе? – Ничего. Она абсолютно ничего не сделала, а я вел себя, как самый настоящий мудак. Просто потому, что мог себя так вести, не контролировал ни мысли, ни слова.
Признаться, то, как Ана переживала о ребенке, каждый раз заставляло мое сердце разбиваться.
И, когда она выбежала из машины, хлопнув дверью, я хотел удавиться, но вместо этого закурил. Иногда мне казалось, что я сходил с ума от того, как сильно внутренности прогрызало желание узнать правду о себе. Иногда я мог думать только об этом, забывая, что у других людей тоже есть чувства. Я не думал о том, что своими словами мог обидеть ее или кого-то еще.
И сейчас просто сидел, смотрел
