их? Да с радостью!
– Вот и займись, а я на твою радость полюбуюсь.
Матросик попался работящий, исполнительный. Новатор, блин.
Приподняв, прислонял нас к фальшборту, чтоб ручонки наружу свисали. Ловко так за ноги хвать и в добрый путь. Быстро справился. Нас и было-то не больше десятка.
Спасибо старому Сэнди за такую услугу, век ему буду благодарен, пусть даже оказывал он еѐ мертвецу из-за собственной лени. Весь план имел столько разных «если», что, по сути, сводился к тупому везению. Своей безалаберностью Сэнди шансы мне, как минимум, удвоил и спас жизнь.
Без мешка на голове я смог сориентироваться, оценить скорость корабля. Мне не пришлось развязывать верѐвки, поэтому, нырнув, не терял время и дыхание, а уверенно рассчитав курс, поплыл к цели. Цель – верѐвка под кормовой надстройкой. Откуда бы ей там взяться, и откуда мне про неѐ знать? Ну, ничего я не знаю, конечно, но обосновано на неѐ надеюсь. Руда с Лютом придумали этот финт. Достать кусок линя нужной длинны с их авторитетом несложно. Они допущены к уборке офицерского сортира. Сам сортир – помещение в кормовой надстройке с дырой в палубе нужной величины. Вот Руда с
Лютом должны были, пока я под трупами валялся, верѐвку держать, а Плюшевый через ту дыру вылезти наружу, навязать на специальный рым на корме беседку и вылезти обратно. Про рым рассказал Стужа, типа, ищите, должен быть. Вроде, полагается иметь такой для разворота и буксировки судна шлюпками.
Вообще, очень уж обоснованной мою надежду назвать трудно, но мне после событий последних дней стали как-то фиолетовы шансы и вероятности. Ну и правильно, везение бывает только сумасшедшим, иначе это не везение. Поэтому-то по-настоящему везѐт только психам. А кто ещѐ способен всерьѐз что-то планировать, надеясь только на удачу?
Кому надеяться больше не на что. Короче, повезло мне. Беседка оказалась на месте. Беседка – это просто две петли под задницу, и ещѐ одна под спину. Чтоб я мог в ней сидеть до ночи. Здесь меня могли обнаружить, только засунув голову в дыру нужника. Или с другого судна. Но конвойный шлюп шѐл впереди, а встречи в Атлантике нечасты. Однако было совсем нескучно. Нормально качало, верѐвки врезались в мякоть и тѐрли, хотелось пить, хотя до воды было всего полметра. А когда усилилось волнение, дистанция временами сильно сокращалась, порой переходя в минус. Вдобавок нужником постоянно пользовались, и при неблагоприятном для меня ветре… А учитывая стремление моряков ходить в полный ветер, он благоприятным для меня быть не мог.
Чувствовал себя как ѐршик в унитазе – обосрут, сполоснут, потрут об борт. Ещѐ и наслушался всякого. Оказалось что, люди на толчке любят поговорить о наболевшем. Избавляются от не нужного во всех смыслах. Комната разрядки, понимаешь. Вдобавок Закари очухался. Поверил поганец, что взаправду живой и, конечно, сразу принялся жизнь критиковать. Понятно, виноватым во всѐм оказался только я, дух тѐмный и грязный. Или демон? Погубитель и истязатель славного, доброго, ни в чѐм невиноватого Захарушки.
Скоротали времечко. Как стемнело,
