отвлекает.
– Э-гм, спасибо… наверное.
– Ты хорошо плаваешь? – спросила она, бросив взгляд на его широкие плечи.
– Только когда делаю ошибку, управляя глиссером. Что случается нечасто.
Ее зрачки расширились:
– Я вижу. Знаешь, эта твоя самоуверенность, нахальство в том, что ты делаешь… мне так и хочется привязать тебя к кровати и изнасиловать.
Видящая обвела его взглядом, и Гэвин понял, что она мысленно представляет его без одежды. Он сглотнул. Нет способа незаметно поправить позу, когда сидишь со скрещенными ногами. Гэвин бросил виноватый взгляд в ту сторону, куда удалилась Каррис.
– Вот именно, – сказала Третий Глаз. – Ты нуждаешься в ней больше, чем она в тебе, Призма. Благодаря ей ты остаешься человеком.
Она опустила голову и прикрыла глаза. Вытатуированный желтым люксином глаз на ее лбу засиял. Затем она снова подняла веки; глаз какое-то время продолжал пульсировать, словно бы в такт сердцебиению, а потом затих.
– Я могу видеть за пределами времени. Ты не понимаешь, что это значит? Я тоже не понимаю. Мое видение несовершенно: я не Орхолам. У меня по-прежнему остаются мои личные желания и предубеждения, окрашивающие то, что я вижу, и то, как интерпретирую увиденное; то, как я облекаю в слова видения, проходящие перед моим оком… Скажи мне, Призма, как ты считаешь, милосердие – это слабость?
– Нет.
– Прошу прощения, неправильный вопрос. Я имела в виду – как по-твоему, что лучше, справедливость или милосердие?
– Зависит от обстоятельств.
– И кто решает в каждом конкретном случае?
– Я решаю.
– Милосердие и жалость – одно и то же?
– Нет.
– В чем разница?
– В жалость я не верю.
– Лжец.
Она широко улыбнулась.
– Прошу прощения? – переспросил Гэвин.
– Есть два типа людей, из которых получаются превосходные лжецы: чудовища без зачатков совести – и те, кого научили лгать опыт и необходимость, потому что в глубине души они чувствуют великий стыд. Ты не кажешься мне чудовищем, лорд Призма. Ты прекрасно играешь свою роль; твоя маска убедительна, роскошна, привлекательна. Глядя на нее, мне хочется раздеться и подчинить тебя наслаждением, пока ты не лишишься последних сил, чтобы поддерживать эту личину, и тогда я смогу сорвать ее с тебя и показать тебе то, что скрывается под ней. Потому что мне это уже известно – и я сужу человека, который находится под твоей маской, гораздо менее сурово, нежели ты сам.
«Да ну, обычная предсказательская чушь». Впрочем, ее чушь имела под собой сексуальную подоплеку.
– Ты уверена, что не пытаешься меня соблазнить? – беззаботно спросил Гэвин.
– Ах, Призма, ты во всем любишь идти напрямик, не так ли? Пожалуй, в этом твоя сила; запомни это. Впрочем, ты ведь почти все запоминаешь, верно?
Гэвин был сбит с толку. Видящая улыбнулась:
