том они и попрощались. Пристав остался в кабинете литературы, поскольку собирался опросить преподавателей, а Лиза в сопровождении своей наставницы вышла в коридор. Девушка полагала, что Свиридова отведёт её на занятия по французскому, для которого подошло время, но вместо этого они степенным шагом направились в другое крыло института.
– Анна Степановна, мы идём в лазарет? – на всякий случай уточнила Лиза.
От неё не укрылось, насколько Свиридова напряжена.
– Нет, – классная дама говорила едва слышно, несмотря на то что в этот час коридоры Смольного были пустынны и все институтки находились на занятиях. – К Елене Александровне в кабинет.
– Я что-то не то сказала приставу? – девушка забеспокоилась.
– Отнюдь, – губы Свиридовой дрогнули в едва заметной улыбке. – Но её светлость велела привести вас сразу, как допрос завершится.
Спорить смысла не было. Лиза послушно пошла следом за наставницей.
Светлейшая княжна Елена Александровна Ливен занимала должность начальницы Смольного института благородных девиц вот уже тринадцатый год. Все вокруг говорили, что при ней воспитанницам зажилось вольнее. Она привнесла значительные изменения в учебную программу, сделав её легче и современнее. При ней отремонтировали все помещения, а в часть из них даже провели электричество. Последнее приводило девушек в особенный восторг. Смолянки любили Елену Александровну и относились к своей начальнице с глубочайшим уважением. Лиза исключением не была.
В просторном кабинете её светлости всего имелось в изобилии: ковров, добротной мебели и портретов выпускниц, что висели поверх шёлковых цветочных обоев. На столах и полках в рамках поменьше стояли фотокарточки. За стеклянными дверцами резных шкафов, будто в сокровищнице, хранились старинные книги и важные документы.
Сама же Елена Александровна по обыкновению восседала за внушительным письменным столом. Была она уже немолода, старше шестидесяти лет, высокого роста, крупна в кости и склонна к полноте. Седые волосы она забирала в аккуратный пучок на затылке и носила строгие чёрные платья с белыми кружевными воротниками, которые прикалывала изысканными брошами. Глаза у княжны Ливен были синие и добрые. Елена Александровна отличалась гордым, прямолинейным характером, который сочетался в ней со светской тактичностью старой закалки.
Начальница института подняла взгляд от бумаг, едва Лиза переступила порог кабинета в сопровождении классной дамы.
Свиридова закрыла за ними дверь, убедившись, что в коридоре пусто.
– Bonjour, – Бельская присела в реверансе. – Madame, vous vouliez me voir?[8]
– Елизавета Фёдоровна, – взор пожилой княжны смягчился. Она заговорила ласково, будто добрая тётушка, жалеющая свою несчастную племянницу. – Подойдите ближе, мой ангел. И поведайте мне, о чём вы говорили с Иваном Васильевичем Шавриным.
Лиза покорно приблизилась к столу начальницы. Она изложила всё без
Добрый день. Мадам, вы хотели меня видеть? (
