Сидите здесь, пусть все затихнет, да и Елизавета Петровна сейчас должна приехать. Я найду Катю и приду за вами, поедем домой. Достаточно на сегодня.
Хмыкнув и кинув на меня непонятный взгляд то ли осуждения, то ли одобрения, Дмитрий развернулся и быстрым шагом вышел из зала.
«Все обещают скоро вернуться, – усмехнулась я. – Поела мороженое, увидела Елизавету Петровну, называется, как же досадно. Вот и спасай их».
Я пыталась рассмотреть аудиенц-зал, зная, что он был полностью восстановлен реставраторами. Но в зале было уже слишком темно. От несправедливости и досады я встала и направилась к окну, решив, что, может, в окно удастся увидеть Елизавету Петровну, только если она приедет не со стороны западной части дворца.
Не успела я устроиться у окна, как за дверью буфетной раздался шум и послышался чей-то голос. Голос был властный и недовольный. Я испугалась сама не знаю почему. И быстро встала в углу комнаты, чтобы, открывшись, дверь меня загородила. Я вжалась в стену. Юбку платья я сжала как могла плотнее, чтобы она не торчала из-за двери. Сердце колотилось как бешеное. Я старалась даже дышать тише.
– Алексей Петрович, разрешите объяснить, – услышала я мужской голос.
– Извольте, да быстро, – ответ был грозным.
«Алексей Петрович, – опешила я, – не Бестужев ли это часом? А ведь я собиралась держаться от него подальше. А подобралась ближе некуда. Почему я такая невезучая, да куда ж я опять вляпалась?»
23
Алексей Петрович Бестужев стоял у окна и барабанил пальцами руки по стеклу. Его осведомитель в кафтане лакея переминался с ноги на ногу, иногда вытирая пот со лба рукавом.
– Я жду, – поторопил Алексей Петрович.
– Я видел и слышал, как государыня передала француженке де Бомон письмо, – осведомитель замолчал.
Бестужев повернулся к осведомителю.
– Дальше? Чего замолк? На дыбу хочешь? – раздраженно спросил он.
– Простите, ваше высокопревосходительство, я пытаюсь точнее вспомнить, – теребя треуголку в руке, бормотал осведомитель.
– Говори.
– Государыня вытащила письмо из шкатулки на столе и сказала, что это ее ответ Людовику и что в скором времени получат разрешение на выезд.
– И что де Бомон сделала с письмом?
– Мне плохо было видно, мне кажется, она положила его в свою книгу.
– Чертовы французы, – пробормотал Алексей Петрович.
– Что, ваше высокопревосходительство? – переспросил осведомитель.
– Тебя не касается.
Бестужев подошел к осведомителю, из кармана кафтана достал монету, подал ее лакею.
– Благодарствую, ваше высокопревосходительство, – кланяясь, сказал тот.
– Иди, и чтобы никому ни слова, – Алексей Петрович по-прежнему был суров.
Осведомитель, пятясь задом, вышел
