многочисленные крючки на спинке моего платья, зашевелила губами.
– Одна тысяча семьсот тридцать седьмом, вот. – Глаша закончила с крючками, обошла меня, осмотрела.
Она взяла стул, поставила его напротив зеркала.
– Садитесь, барышня, я вас причешу. – Она ухватила расческу с комода, куда положила ее, когда принесла вместе с ворохом одежды.
Я села на стул и, пока Глаша укладывала мне волосы, занялась подсчетами. Никак не могла сообразить, какой же сейчас год. Видимо, действительно, с головой у меня проблемы. Я ухмыльнулась. Как сказал мой старший брат после моего очередного восхождения на Эльбрус – больная на всю голову.
«Итак, соберись и считай, – приказала я себе, – 1737 плюс 18, это будет… – Я прямо чувствовала, как у меня шевелятся извилины. – Все, посчитала, 1755 год. Уж не знаю, радоваться или плакать. Одно хорошо, не в блокаду попала. Кошмар».
Тут я услышала, как Глаша что-то говорит, и почувствовала, как она смотрит на меня в зеркало.
– Что? Я задумалась, что ты говоришь?
– Все, барышня.
А я уже рассматривала себя в зеркале. Это была не я. Как бы я ни ругала корсет, но он придавал мне стати, да и в платье я шикарно выглядела.
«Да, – снова проговорила я про себя, – красотка ты, Мария, несомненно».
– Спасибо, Глаша.
– Ой, еще туфли. – Глаша взяла туфли в тон к платью, наклонилась и, приподняв обширный подол, стала надевать на ноги туфли.
Нога у меня скользнула туда свободно.
– Какая же у вас ножка маленькая. У хозяйки маленькая, а у вас еще меньше. – Глаша поднялась с колен. – Я сейчас принесу мюли, они подойдут.
Глаша с туфлями в руках проворно выбежала из комнаты.
– Какие еще мюли… – проговорила я вслух, подходя к зеркалу. Потрогала повязку, шея еще ощутимо болела.
Глаша влетела в комнату со шлепками в руках.
– Вот, – проговорила она, протягивая мне туфли без задника и на каблуках. – Они точно будут впору.
«Понятно, – подумала я, – это и есть мюли, запомнить бы».
Глаша снова бухнулась на колени, подняла мне платье и помогла надеть мюли.
– Красавица, – удовлетворенно сказала она. – Я провожу вас на обед.
Да, кстати, нижнего белья на мне не было никакого, вообще. Странные, я бы сказала, ощущения. Как-то прохладно, тут я хихикнула.
6
Под руку с Глашей я вошла в зал. Мою перевязанную шею Глаша закрыла, как она сказала, фишю. На самом деле это была косынка из муслина треугольной формы, прикрывавшая шею, плечи и глубокий вырез в зоне декольте.
Глаша привела меня в тот самый зал, в котором я видела ночью Екатерину Андреевну с ее племянником.
– Мария, я рада, что вы смогли принять мое приглашение на обед, – радушно приветствовала меня хозяйка, встретив у входа в зал.
Она,
