пигменте кожи на его веках. Может быть, именно поэтому его ярко-голубые глаза в окружении черного ореола и обладали такой магической притягательностью – по крайней мере, для некоторых очень близких ему людей? Хотя, если не брать в расчет его глаза, Виктор был самым обычным россиянином, которых тысячи, если не миллионы вокруг. Обычным был и он, и автобус «Икарус», и грязное окно, за которым мелькали такие же обычные деревья.
«Проносятся, как годы, – вздохнув, подумал Виктор. – Хотя что это я – в свои тридцать пять?»
Да, ему было тридцать пять, но выглядел Виктор значительно старше. Может быть – из-за рано появившейся седины на висках, а может – из-за присущей ему с детства серьезности, доставшейся, скорее всего, от отца. Виктор ценил это качество в себе. Именно оно помогло ему стать самостоятельным еще на первом курсе горного техникума, когда по ночам приходилось разгружать вагоны. А потом и дворником работал, и в киоске торговал, даже барменом одно время пристроился – лишь бы обузой родным не быть. Со временем Виктор и собственным ларьком обзавелся, но через год его пришлось продать ради новой должности в НИИ безопасности угольной промышленности – главным специалистом. Так и жил – учась и работая, и родителям помогать успевая. А когда же не стало десять лет назад ни отца, ни матери, Виктор стал присматривать за младшей сестрой, в честь которой назвал и свою дочь.
Светланка, поджав губки и смешно сопя, старательно выводила пальчиком на запотевшем стекле автобуса фигурки человечков. Ее рыжие косички колыхались, когда автобус трясло на выбоинах.
– Что ты рисуешь, малышка? – ласково спросил Виктор.
– Это ты, – Светланка показала на самую большую фигурку. – Это мама, а это я. Мы идем в лес собирать грибы. Па-ап, когда мы уже приедем?
Виктор улыбнулся, погладил дочку по головке и сказал, что нужно еще потерпеть совсем немного. Кажется, это успокоило девочку.
Это успокоило и самого Виктора. Он всегда считал, что человек не должен быть один. Именно поэтому он чувствовал себя сейчас по-настоящему счастливым. И разве тому не было причин? Первая же причина – это его спутница жизни. Его жена. И он не только ее любил, но и ценил, и уважал; да и тот факт, что некоторые подруги Викусика считали ее «счастливицей, которой попался настоящий мужик», доставлял Виктору смешанное чувство, – где с некоторой толикой гордости присутствовало и осознание немалой ответственности. Она же, в свою очередь, старалась во всем угодить мужу, уступать ему даже в мелочах. Нет, это, конечно, не проявлялось в некотором подобии раболепия. Здесь было нечто другое – нечто более высокое, более тонкое и более глубокое; нечто такое, что строится не только на взаимном понимании и уважении, но и на постоянном стремлении радовать друг друга – радовать каждый день, радовать искренне и бескорыстно. Тайные желания друг друга распознавались
