именуемый «Деревяшкой». В отличие от соседней «Стекляшки», входная дверь которой была наполовину из стекла.
В кафе никого не было. Штормин с Варшавским уселись за массивный дубовый стол, покрытый ажурной белой скатертью. Рядом поставили портрет Суслова. Нехотя подошла официантка. Еще молодая, но уже располневшая, обабившаяся женщина в несвежем фартуке и дурацком кокошнике на голове. Раскрасневшееся лицо, потекшая под глазами тушь, слегка уже заплетающийся язык. Она была хорошо подшофе.
– Что будем пить? – спросила она, с равнодушно рассматривая портрет Суслова.
– Четыре «Тройки», – заказал Варшавский.
– А почему четыре?
– Два дедушке, – он указал пальцем на Михаила Андреевича.
– Нормалек, – произнесла официантка и надолго исчезла куда – то за прилавок.
– Теперь мы ее час прождем, не меньше, – констатировал Штормин.
– Не будь занудой, – ответил Варшавский. – У пролетариата сегодня законный праздник. Пусть гегемон слегка расслабится. И вообще, будь проще, мы с тобой будущие слуги народа.
– Да не хотелось бы. Что это за народ, который молится на такие иконы! – Штормин ткнул пальцем в Суслова. – Архангел Михаил.
– Другого нет, – парировал Варшавский. – В Библии написано: «Всякая власть от Бога».
– Да, здорово мы разгневали Всевышнего, раз у нас такая власть!
– Ну, это еще не худший вариант.
– Да в 1937 году нас бы за такие речи расстреляли!
– Теперь совсем другие времена. Государство не гнобит свой народ. При Леониде Ильиче отпущен поводок. Люди стали покупать телевизоры, холодильники, стиральные машины. Стали жить не в едином трудовом порыве, а для себя, для семьи. Это хороший знак.
– А война в Афганистане? – Штормин перешел на больную для него тему.
– Эта война, похоже, погубит Советский Союз. Страна со слабой экономикой не выдержит такой безумной гонки вооружений.
Тут появилась официантка. Пошатываясь, она принесла на подносе четыре коктейля. Не дожидаясь приглашения, по – хозяйски уселась за стол.
– Студенты? – спросила она с каким – то легким пренебрежением.
– Так точно, – ответил Варшавский.
– Не люблю студентов!
– Почему?
– Напоят бабу вот такой бурдой, – официантка указала пальцем с облезлым маникюром на стакан с коктейлем, – а в койку потом не ведут. Она рассмеялась каким – то искусственным смехом, а потом вдруг сделалась совсем печальной.
– Меня Мариной зовут.
Студенты по очереди представились, назвав имена и фамилии.
– Штормин? – переспросила официантка недоверчиво.
– Так точно.
Владимир пристально взглянул на женщину, пытаясь понять,
