упорядочился, так будет вернее, – восстановился и обычный торговый порядок на речном пути. Кое-где, конечно, продолжают пошаливать местечковые «партизаны», но уже не так, и редко кто осмелится напасть на настоящий корабль, явно дорогой и принадлежащий, следовательно, людям солидным, серьезным и основательным. С такими мелкие вожаки стараются не ссориться без особенно крайней нужды. Другое дело, что на «Коня Мелькарта» погружены на сей раз и скопившиеся у «досточтимого» Ремда слитки драгоценной черной бронзы, но кто же будет докладывать об этом всякому встречному? Дураки в подобных делах долго не живут.
Тяжелая «круглая» гаула с ее малым числом гребцов – транспорт тихоходный, особенно вверх по реке, против течения, но сейчас мы сплавлялись вниз и наслаждались преимуществами достаточно крупного корабля. Качки – практически никакой, палуба просторная, рожи матросни хоть и здорово смахивают на разбойничьи, но по большей части знакомые, да и нас многие признали. Да и мы-то ведь уже не те ошарашенные и перепуганные «попаданцы» с полуголыми руками и практически полным отсутствием знаний об окружающем нас мире. В смысле «попаданцы», конечно, были и остаемся, но уже освоившиеся, нашедшие какое-никакое, а место в жизни. Пожалуй, даже несколько закабаневшие, гы-гы! Матерая солдатня, вполне под стать матросне Акобала, которая заметила эту перемену, еще как заметила! И прибарахлены мы уже не с чужого плеча, и вооружены внушительно, и при слугах, и сами глядим уверенно, за завтрашний день не переживая. Такое ведь со стороны видно сразу.
– Что-то ты, Макс, слишком часто курить стал, – заметила Юлька. – Опять из-за малолетки своей нервничаешь?
– Что, так сильно похож на нервного?
– Не очень, но куришь часто.
– И давно?
– А как на корабль погрузились. И не ты один, кстати.
Я призадумался – а ведь и верно! Раньше так курить не тянуло, а сейчас – то и дело. Сам Акобал вон, хоть и вида старается не показать, но периодически постреливает глазами на наши трубки – как и тогда, кстати, на море, когда познакомились. С чего бы это, интересно все-таки? И с чего все-таки я сам дымлю, как заправский паровоз? От скуки, что ли? Так вроде бы особо и не скучаем…
– И не дымите в нашу сторону! – сварливо буркнула Наташка, когда мой дымок ветерком донесло до баб. – Раздражает, между прочим!
– Ну на, подыми и сама, чтобы не раздражало, – я протянул ей трубку.
Та поразмышляла, поколебалась, потом протянула руку и трубку таки взяла, но после первой же маленькой затяжки глаза у нее полезли на лоб, а затем она аж сложилась пополам от кашля.
– Макс, ну тебя на фиг, сам кури эту свою отраву!
– И это правильно – курящая женщина кончает раком, гы-гы!
– Надо было поменьше этой горлодеристой дряни сушить и побольше крапивы, – заметила Наташка, когда откашлялась.
– Ну так и насушили бы себе сами по своему вкусу, а
