мы должны были через день зарегистрировать брак. Танечка была беременной, значит, убили не её одну, но и не рождённого ребёнка.
Евгений тяжело вздыхал, из глаз вытекали капельки слёз.
– Вы посидите здесь в одиночестве.
Иван Ильич вышел из кабинета, оставив в нём пациента. Иван Ильич был горд, что пациенту память удалось вернуть. Через неделю Кротов Евгений Николаевич был выписан из лечебного учреждения, совершенно здоровым человеком.
Глава 3
Василий Бахмин стоит на балконе. Он опирается грудью на перила, и оглядывает внутренний двор между тремя домами. Дома, если смотреть на них с высоты птичьего полёта, образуют букву П. Двор большой. Широкая, подъездная к домам дорога, служит ещё и местом парковки автомобилей. В ночное время она ими заставлена полностью. Сейчас, в дневное время, их не много. В центре двора большая детская площадка. На ней располагаются четыре песочницы, где в песке играют малыши. Василий смотрит на них, и радуется. Пройдёт, наверное, пару лет, и он будет разглядывать со своего балкона за игрой в песочнице своего внука, или внучки. В комнате заверещал звонок телефона. Василий Филимонович отвлёкся от наблюдения за шалунами в песочнице, подхватил свои тросточки. С трудом передвигаясь непослушными ногами, заковылял к столу, где находился аппарат. На другом конце провода настойчивый человек, он обязательно хочет услышать кого-нибудь из четы Бахминых.
– Кому я понадобился? Кто такой настойчивый? – пробурчал Василий Филимонович, и взял трубку: – Алло, я слушаю.
– Вы, Василий Филимонович Бахмин? – В трубке прозвучал резкий голос.
– Да. Я Бахмин.
– Вам знакома Татьяна Васильевна Бахмина?
– Конечно, знакома. Она моя дочь.
– Простите меня за плохую весть. – голос в трубке немного помягчел: – Она погибла. Приезжайте в отделение полиции, нужно провести опознание.
Весть о смерти дочери подействовала, как удар дубиной по голове. Трубка едва не выпала из руки Василия Филимоновича. Он сгорбился, словно на него навалилась огромная тяжесть, непосильная для него. Хотя он давно привык к превратностям судьбы, и её ударам, но такая весть поразила его в самое сердце. Непослушные ноги совсем отказались держать его, в груди что-то хрустнуло, боль разлилась по ней, словно Василий Филимонович выпил кипяток. Он сел на стул, и несколько минут приводил дыхание в порядок, Сердце билось так, словно он только что пробежал стометровку. Воздух из груди вырывается с хрипом, как из рваных кузнечных мехов. В его руке ожила телефонная трубка, молчавшая несколько минут: – Василий Филимонович, вы меня понимаете? Опознание мёртвого тела – процедура абсолютно необходимая. Вас когда можно ожидать?
Василий Филимонович сумел справиться с бессилием: – Ни я, ни моя жена, не сможем к вам подъехать. Мы не ходячие. По квартире ещё кое-как ковыляем, на улицу
