ушло почти три года. Она единственная в своем роде.
Слушая их разговор, Суров пытался совладать с эмоциями и своей совестью. Иногда ради спасения многих нужно пожертвовать одним, даже, если этот один – ни в чем неповинная девушка.
– Можете быть уверены, я ничего не скажу тому уроду, который идет за мной, – Эля вдруг взглянула на Сурова прозрачными, как хрусталь, глазами. – Но, если я могу вам помочь… Я сделаю все, что в моих силах.
Константин стиснул зубы – гребанное дежавю. Все это уже было в его жизни. Он больше не желал делать выбор.
– Собирайся, – бросил он внезапно. – Мы возвращаемся на базу.
***
Вдоль горизонта протянулась тонкая нить алого зарева – солнце окончательно скрылось за выжженной степью. Я почти ничего не слышала из-за рева двигателей, но за бортом вертолета, где стремительно расползалась холодная звездная ночь было по-прежнему безмятежно.
Если бы не знать, что человечество давно захлебнулось в собственной крови, можно было бы любоваться видом распростертой на многие километры темноты, лишь кое-где потревоженной светом.
Прислонившись виском к стеклу, я смотрела, как затухают последние закатные лучи. Я цеплялась за них, будто за остатки собственной жизни. Казалось, вместе с надвигающейся ночью жуткая тьма вползает мне в сердце.
Я ненавидела чужаков.
Теперь само слово ненависть обрело для меня тот самый первозданно-сакральный смысл.
Это не то, что ненавидеть дождь или пробки в час пик, жаренный лук или несладкий капучино. Ненавидеть – это сгорать дотла от желания отнять жизнь и причинить боль тому, кто разрушил весь твой мир.
Я жаждала крови, словно вышедшая на охоту волчица.
Если бы я смогла хоть чем-то помочь Севастьянову и найти способ уничтожить тварей, которые истребляли нас, словно скот, я бы без раздумий пожертвовала своей жизнью. Героически умереть за высшую цель – это ведь круто. Это намного лучше, чем стать добычей чокнутого инопланетного засранца.
Я взглянула на Сурова, который сидел на соседнем сидении, прикрыв веки. Не думаю, что он спал. Он будто провалился в себя, ища ответ на вопрос, который неприлично звенел в воздухе: «Почему он рискует всем ради незнакомой девушки?» Разумеется, он ставил на кон и собственную жизнь. Может быть сейчас, в этот самый момент, когда его зрачки нервно дергаются под веками, он придумывает хитроумный план, как обернуть всю эту ситуацию себе на пользу.
– Подлетаем, – закричал профессор сквозь шум работающих лопастей, – он почувствует вас, Эля. Мы усилим мощность излучения в ловушке.
Только сейчас я в полном мере осознала, что они привезли меня туда, где содержится пленник. И хоть он обезврежен, он не перестал быть убийцей. Он, возможно, сожрал десятки, а то и сотни таких девушек, как Геля. Он заслужил персональный ад. Если было бы можно крутануть тумблер света на полную мощность, я бы умоляла сделать это собственноручно.
Посмотрев сквозь стекло, я увидела военную базу, сверху напоминающую сияющую белым светом трехгранную
