я делаю заключение, что вы способны объективно оценить душевное состояние лорда Хэтерфилда и можете рассказать суду о его отношениях с родителями, – обвинитель сделал на последнем слове особый упор.
– Мы не обсуждали с лордом Хэтерфилдом его отношения с семьей.
– А не сложилось ли у вас впечатление, что отношения эти не очень теплые?
– Напротив, у меня сложилось впечатление, что лорд Хэтерфилд послушный сын.
– Однако не любящий и заботливый сын, не так ли?
– Я ничего не могу сказать по этому поводу.
Обвинитель едва заметно прищурил глаза, осознав, что ему больше ничего не удастся вытянуть из свидетеля.
– Но, исходя из имеющихся фактов, подтверждающих, что лорд Хэтерфилд вел независимый образ жизни, каждое утро завтракал в доме сэра Джона Уортингтона и почти не общался со своими родителями, можно охарактеризовать его отношения с семьей как не слишком теплые, скорее прохладные. Не следует ли отсюда, что он не был – как вы утверждаете – послушным сыном, а скорее не проявлявшим к своим родителям должного внимания и заботы?
Мистер Ферчеч, сидевший рядом со Стефани, вскочил на ноги.
– Протестую! При всем уважении к моему ученому коллеге, его философические рассуждения не имеют отношения к делу.
– Возражение принимается, – сказал судья. – Продолжайте, мистер Дакуэрт, и прошу вас придерживаться конкретных фактов.
– Прошу прощения, – сказал мистер Дакуэрт и провел рукой по лбу. – Я сам отец, поэтому воспринимаю подобные вещи близко к сердцу. Сэр Джон, я перефразирую вопрос, чтобы доставить удовольствие моему ученому коллеге. Как вы считаете, где маркиз Хэтерфилд проводил большую часть времени – в вашем доме или в доме герцога и герцогини Сотем, мир ее праху?
Даже не взглянув в сторону герцога или Хэтерфилда, сэр Джон посмотрел прямо в глаза мистеру Дакуэрту; усталость, вызванная удушающей жарой июльского дня, мгновенно исчезла с его лица, уступив место суровой маске.
– В моем доме, – коротко ответил он.
Пальцы Стефани, сжимавшие перо, стали мокрыми от пота. Она посмотрела на бокс, где стоял Хэтерфилд. Он, как всегда, держался спокойно, опираясь руками на перила, лишь легкая улыбка играла на губах. Словно речь шла не о его отце и мачехе, а о каких-то незнакомцах, имена которых тут же улетучились из его памяти.
С довольной улыбкой мистер Дакуэрт обратился к присяжным:
– Благодарю вас, сэр Джон. Надеюсь, суд удовлетворен ответом на вопрос о сыновних чувствах лорда Хэтерфилда.
Глава 2
Кэдоган-сквер, Лондон
Ноябрь 1889 года
Среди многочисленных достоинств, которыми обладала ее королевское высочество Стефани, самая младшая принцесса Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф, было умение выглядеть старше своих лет.
– И последнее напутствие, – строгим голосом и со строгим выражением лица сказала мисс Динглби в последний день перед отъездом из Девона. – Отныне ты вступаешь в ряды представителей адвокатской
