не дала. Оставалось дергать связи и писать справки. Бывшая дама сердца Китаева – Аня, дочь владельца сети платных сортиров – подтвердила, что любилась с Толиком и даже имела на него виды, но однажды застукала с какой-то сукой, после чего они шумно расстались. Месть? «Я вас умоляю… Было бы кому мстить».
Вообще-то поисками потеряшек занимается оперативно-розыскной отдел со специально натасканными сотрудниками. Но здесь был явный намек на криминал, поэтому майор Хром велел материал держать Бердяеву, а «орошников» подключить для помощи. Не сегодня-завтра возбудят уголовное дело по убийству – Китаев не бомж помойный.
Конечно, как и предполагал Матвей, к розыску тут же подключились все местные СМИ. С блестящими версиями, одна другой краше. Либералы записали блогера в мученики, павшего за правду от рук гэбья. Самые смелые намекали и на Алмазова. Илья Викторович мгновенно отреагировал. Дал несколько интервью и пообещал серьезную награду за любую информацию о пропавшем. Что можно трактовать двояко: либо Толика точно не найдут, хоть миллиард посули, либо действительно не виноватый Илья Викторович, тот сам пропал. Все остальное – слухи и наветы. А он хороший – никаких денег для правды не жаль. Мало того, поклялся на томике Пушкина: если станет губернатором, тогда точно до истины докопается, а пока руки связаны.
Шумиха поднялась на славу. Особенно в соцсетях. На запах сбежались западные гиены, угрожая новыми санкциями. Приговор вынесли тут же. Рука Кремля.
Майора Хрома атаковали журналисты и блогеры, тот всех посылал к Матвею, а Матвей – на хер. «Извините, идет проверка. Никаких комментариев». Что, естественно, подтверждало рекомендованную версию. Убийц покрывают органы! А самые прогрессивные утверждали, что они беднягу и прирезали.
Человека, покрывающего убийц, дергали и в собственное управление. Сам полковник Лопырев. Начальник городской криминальной полиции, претендент на кресло шефа всего УВД Новоордынска. Сначала устраивал опереточный разнос по классике. «Дармоед, с огнем играешь! Тут же политикой пахнет, а ты сопли жуешь! Уволю!» И только потом смотрел материалы. Но придраться особо ни к чему не мог. Что-что, а работать с бумагами Бердяев умел. Потому что давно усвоил старую истину, бережно передаваемую детям стариками: верят не твоим честным глазам, а исключительно документам, пускай даже липовым. Получив дежурное «Активизировать работу» и обещание помощи, вернулся на родимую сторонушку.
Татьяна звонила каждый день. Ее тоже донимали работники камеры и клавиатуры, но и она, по совету Матвея, отвечала уклончиво: отвалите. С ней он делился результатами розыска, но пригласить в кабак пока так и не решился. Тут панихиду впору заказывать, какие уж рестораны? Самое досадное, с каждым новым звонком в ее голосе все сильнее сквозило раздражение – ничего вы не можете, кроме болтовни. А еще досадней, что Матвею очень хотелось слышать ее голос. Сам искал повод, чтобы позвонить. Поговорил со свидетелем – звонок, поговорил с другим – еще звонок. А после не только звонок. Мчался к ней домой, в съемную однушку. Мол, есть инфа не для телефона. Инфы не было, просто очень хотелось
