выискалась, ну-ну. Счастье не в ушах и не в розах. У него сердце огромное, и тебя он любит. Ладно, давай помогу фату надеть, и иди, а то опоздаете. За Толиком присмотри, чтобы не напился там.
– А вы что, с папой не поедете, что ли?
– Чего мы там не видели?
Следующие семь лет своей жизни Надя помнила плохо. Считается, что человек одинаково хорошо запоминает и радостные, и печальные события, а хуже всего помнит рутину, те времена, когда ничего особо эмоционального в жизни не происходит. Мозг за ненужностью стирает такие воспоминания. Эти семь лет для Нади стали самой настоящей рутиной. Была просто обычная, повседневная жизнь.
Что-то покупали из одежды, но не замшевые сапоги на шпильке, ссорились иногда, но быстро мирились, болели, но не опасно. Правда, Надя никак не могла родить ребёнка. Три выкидыша за три года. Не судьба, решила тогда она, и для себя эту тему закрыла.
Жили то у родителей Леонида, то у Нади на Нагорной. Младший брат вернулся из армии и сразу развёлся с женой. В семье не любили вспоминать ту историю – неприятно, когда тебя обманывают и используют. Оказалось, что ребёнок был не от Андрея – он ещё в армии об этом от добрых людей узнал. Написал письмо Кате и попросил уйти из дома его родителей. Тихо, без скандала. Странно, но всё, действительно, так и прошло. Катя собрала вещи и уехала домой, в Красноярск.
Надя никак не могла вспомнить, как выглядела эта Катя, и кого она родила тогда – мальчика или девочку? Надо Андрея спросить как-нибудь, или, может, и не надо. Ни к чему старое ворошить.
Зато Надина комната освободилась, стало, где жить. В квартире родителей Леонида тоже появилась комната для них: бабушка Лиза переехала на время к своему второму сыну. Хотя вслух это никогда не произносилось, но было понятно, что все старались облегчить жить молодым. Как могли, как умели.
Надя вспомнила один вечер. Прошло где-то года четыре после свадьбы, жили тогда у Леонида. Она пришла после работы и сразу же закрылась в их с мужем комнате. Не хотелось идти на кухню и готовить ужин: придётся общаться со свекровью, а они плохо ладили в последнее время. Ждала Леонида – пусть сам готовит. Он пришёл где-то через час. Надя вышла в прихожую, чтобы открыть ему дверь, и конечно же столкнулась со свекровью:
– И не стыдно тебе, Надя? Муж с работы голодный пришёл, а тебе его и накормить нечем. Сынок, там навага жареная на сковородке, поешь.
– Мама, не начинай. Мы сейчас вместе что-нибудь приготовим и поедим. Отец дома? – Леонид попытался перевести тему разговора.
– Спит твой отец. Пьяный, как всегда. И не надо мне зубы заговаривать, никудышная у тебя жена, а мы предупреждали…
Надя стояла и молча смотрела на то, как Леонид разговаривает с матерью. Не вслушивалась. Смысл? Вечно одно и то же – бедного сыночка жена не ценит. А за что ценить? Ну, да, добрый, умный, хороший. И всё. Не о такой жизни она мечтала. Не о такой. Даже квартиры своей и то у них нет. Откуда ей взяться, если не пробивной Леонид
