абсолютно выжатая, сил хватило только на то, чтобы сходить в душ и сделать себе овощной салат. Порезала остатки сыра и колбасы, открыла бутылку вина, включила телевизор. Наткнулась на какой-то старый советский фильм. Чёрно-белый. Что-то про счастливую жизнь, любовь и стабильность. Враньё, конечно. Хотя, почему враньё? Просто чья-то мечта, о которой сняли добрый фильм.
– Мам, можно я твою сумку возьму? Сиреневую.
– Можно, а ты куда?
– На свидание. Поздно буду, не жди меня, спать ложись. И не пей много, пожалуйста.
– Юль, я, наверное, сама разберусь, что мне делать. Аккуратнее там.
– Я, в принципе, тоже сама разберусь.
Александра подумала о том, что из Юльки получилась очень красивая девушка. И умная, и смелая. Упёртая, в хорошем смысле. Что она была очень сложным ребёнком, очень, но как-то справились, и всё обошлось.
– Мам проверь реферат, пожалуйста. Я тебе на почту скинула. Завтра сдать надо.
– Опять в последнюю минуту. Я устала, вина выпила…
– Всего-то полбокала. Тебе же ничего не стоит: работы минут на двадцать, – Юля отправила маме воздушный поцелуй. – Ну пожалуйста, пожалуйста.
– Иди уже, сделаю, конечно.
Александра не умела говорить «нет», особенно дочери. Честно говоря, она её немного побаивалась. Но плохой мир всё-таки лучше доброй ссоры. Пока он был жив, всё оставалось хорошо. Почти так же хорошо, как в старом советском фильме.
Александра так и не смогла до конца примириться со смертью своего отца.
– Почему так мало времени у нас было? Он же ещё совсем нестарый. Я не понимаю, почему именно он? Господи, он не может умереть, понимаешь? – Александра уткнулась лицом в плечо мужа и заплакала.
– Тише, тише, Юльку разбудишь. Мне тоже очень жаль твоего отца, но только если чудо произойдёт… Такое количество опухолей… Даже врачи удивились, – Влад говорил очень мягко, старательно подбирая слова, боялся причинить жене ещё большую боль. Если это возможно, конечно. Александра безумно любила своего отца. Влад тестя, конечно, уважал, ценил помощь, но тёплыми их отношения нельзя было назвать. Он замечал, что тот его недолюбливает, не видит в нём опору для дочери и внучки, а ещё – ревновал Александру к отцу: его она так никогда не любила.
– Я это понимаю, я не понимаю другого: за что это всё ему, мне, всем нам? Он же хороший.
– Хорошие всегда уходят первыми.
– Мама хочет отвезти его в Москву, там связи, врачи…Она не теряет надежды. Только я не уверена, что он дорогу перенесёт. Смотреть на него не могу. Жалость невыносимая внутри.
– Перенесёт. Пусть везёт, Надежде Михайловне так легче будет. Юлю возьмём на вокзал или не надо?
– Возьмём. Может, это последний раз, когда она его увидит.
Александра долго не могла уснуть этой ночью. Она вспоминала, вспоминала и вспоминала. Своё счастливое детство рядом с папой, его смех, забавно оттопыренные
