только благодаря его милостивой воле. В первые пять лет своего правления он вступал в конфронтацию с тремя последовательно сменявшими друг друга парламентами. В 1629 г. он избавился от третьего, несмотря на отчаянную попытку своих основных оппонентов предотвратить его роспуск. Он бросил в тюрьму мятежных вождей и отныне решил вести дела на свой лад.
Король не решал свои проблемы, а заметал их под ковер. Выстроенный им порядок и его красивый фасад заставили его ошибочно поверить, что его власть в королевстве была столь же абсолютна, как и его власть над придворными. Он отворачивался от неприятной реальности, созерцал с удовлетворением свои прекрасные дворцы, свой образцовый двор, своих епископов и капелланов и считал, что эта блестящая внешняя оболочка свидетельствует о стабильность его власти.
Его двор был отражением его личности и его идеалов. Он никогда не критиковал своего отца, но очень рано убедился в несоответствии теории короля Иакова о монархии истинному положению дел, что нашло выражение в далеко не лучшем образе жизни, который он избрал. В юности молодой Карл много месяцев пребывал при испанском королевском дворе, ухаживая за инфантой. Его усилия ни к чему не привели, но он привез из Испании близкие его сердцу воспоминания о дворе и его церемониях. С началом правления Карла грубоватые шотландские шутки и пьяные развлечения, которые потешали его отца, сразу прекратились. Как и пустые разговоры и ссоры в передней и коридорах дворца. Каждый человек, начиная от комнатного слуги и до официантов в буфетной, точно знал, где ему находиться и когда и за каким столом принимать пищу, когда посещать молельню. Знал, когда встает король и когда ложится спать, когда он отправляется на конную прогулку, когда дает аудиенции и кто с полотенцем на руке стоит позади его кресла. Все формальности при дворе выполнялись строго и неукоснительно. Короля, единственного из всех европейских властителей, обслуживали, преклонив колено. И когда французский посол пожаловался, что для его жены не поставили ни кресла, ни стула – как это было принято делать для жены английского посла во Франции, – ему сказали, что во время официальных приемов ни одной леди английского двора, за исключением королевы, даже самой принцессе не позволялось сидеть в присутствии короля. При дворе короля не было вульгарной показной роскоши, ей предпочитали изысканные манеры и правила этикета.
Преобразования были всего лишь частичными и ограничивались ближайшим окружением короля. Напоминавший садок для кроликов дворец Уайтхолл представлял собой настоящую деревню: окружавшие его улицы и переулки, надворные службы просто кишели разного ранга придворными, слугами знатных фамилий и просто слугами слуг, которые жили и кормились за счет двора. Венецианский посол, критически оценивая круг ближайших к королю придворных, считал его домашнее хозяйство расточительным.
Король не замечал такого количества нахлебников и бездельников при своем дворе. Его власть
