ответил Альберт, – время, когда праведники и грешники будут разделены и когда Бог каждому воздаст по его заслугам. Так сказано в Писании, так говорили пророки. Да неужели вы сами не понимаете этого?! Посмотрите вокруг. Всё отравлено, загажено. Наркоманы, алкоголики, бандиты. Сколько же можно терпеть? Почему праведно живущий человек, соблюдающий Божьи заповеди, должен считать гроши и питаться чёрствым хлебом, тогда как всякие негодяи разъезжают на дорогих иномарках, разбрасываясь деньгами направо и налево? Нет, Великий день не за горами, на это указывают все знамения из Священной Книги. Господь Сам снизойдёт на землю, Сам разделит праведных и грешных, дав одним вечное процветание, а другим – вечную гибель! Хотите спастись, хотите вырваться из лап Сатаны? Тогда присоединяйтесь к нам, иного пути нет. Присоединяйтесь и следуйте заповедям Господним, иначе…
Альберт замолчал, грозно взглянув на Виктора. Глаза его сверкали, губы были плотно поджаты. Весь он так и светился праведным гневом.
– О да, – Виктор зааплодировал, – это мы слышали, причём не единожды. Только что же получается, ваши слова расходятся с делом? Или нет, слова со словами!
– Что вы имеете в виду?
– Как что? Ну вот на сегодняшнем собрании, например, брат Андрей, – Виктор не удержался и прыснул, – прочитал нам следующее: «Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата». Так, кажется? Это, кстати, единственное, что я запомнил из всей проповеди. Ну так вот, следуя написанному, вам следовало бы вразумлять нас, грешных, наставляя на путь истинный, вы же ненавидите нас, грозите лютой смертью, судом каким-то стращаете. Ну кто после этого пойдёт за вами?
– Сколько можно! – Альберт вскочил, схватил свою папку. – Сколько можно вас вразумлять, да и нужно ли это? Ведь вы ничего не желаете слушать! Даже сейчас я теряю своё драгоценное время, а вы.
Он досадливо махнул рукой и, круто развернувшись, зашагал прочь.
– Говнюк! – Виктор засвистел ему вслед. – Греби отсюда, козлище поганое! Святоша, мать твою!..
Альберт, не оборачиваясь, шёл к остановке.
«Какой гнусный сволочуга, – думал он, нервно теребя в кармане носовой платок, – и зачем я затеял с ним этот спор? Правильно говорят, давно пора стереть всю эту мразь с лица земли. Растоптать, задушить, согнать в резервацию…»
Он переложил папку из одной руки в другую и ускорил шаг.
Как и собирался, вечером Виктор зашёл к Жбану:
– Привет! – он швырнул принесённую им бутылку на мятую, неубранную постель, а сам уселся на стул.
Жбан жил в маленькой полуподвальной комнатёнке. Сколько Виктор помнил, у него всегда была грязь, сновали тараканы и стоял отвратительный, ни с чем не сравнимый запах. Запах туалета, нечищеных зубов и чего-то ещё, совершенно неуловимого.
– О! – схватив бутылку, Жбан тут же принялся зубами сдирать с неё пробку. – Остограмимся, остохренимся…
Отыскав на столе среди остатков ужина и немытой посуды пару стаканов, Виктор пододвинул
