к быстрому преобразованию общества. Такие люди, как Генри Форд, Уотсон и Белл (изобретатели телефона), Питер Брайль и Самуэль Морзе и, конечно же, Томас Эдисон, ключевая фигура этой волны, настоящий Спартак капиталистического мира, внесли огромный вклад в деяния полновластного в тот момент субъекта истории. К волне изобретательности и изобретательства подключились и европейские коллеги – Жан Эйфель, Тони Маркони, Альфред Нобель, инженер Графтио, в совокупности они действительно создали впечатляющий «гиперболоид», заслуживший искреннее уважение пролетариата[36].
Опять же, картина происходящего существенно отличается в зависимости от точки обзора. В классической трактовке, с позиции регистраторов остывшей Вселенной, речь идет всего лишь о внедрениях, то есть о конкретных технических приложениях открытий, сделанных в сфере теории. С этих позиций Максвелл, конечно же, гораздо выше Эдисона, а рыцари чистого созерцания на порядок превосходят героев хитрости разума. Однако переносная оптика пролетариата, используемая в материалистическом понимании истории и впервые сознательно примененная Марксом, дает совсем другую картину. Именно ясно сформулированный практический запрос, то есть нечто гораздо более фундаментальное, чем социальный заказ, доведенный до сведения передового класса, служит импульсом революционного преобразования, которому, как показывает жизнь, подчиняются и теоретики, и их теории.
Инновационный взрыв, высветивший буржуазию в ее могуществе, тоже, разумеется, не уникален – социальные инновации братства по оружию, в первую очередь изобретение демократии, были не менее впечатляющими. Главное же в том, что предприимчивость non stop необратимо увязана с энергией обособления индивидов, она вызывает поглощающую волну стяжательства, подобно тому как землетрясение в океане вызывает цунами. Форд и Эдисон суть, конечно, подлинные герои Америки, воплотившие ее идею, подобно тому как Ромул и Рем воплощали идею Рима. Но следующей и, увы, абсолютно предсказуемой их аватарой является, например, дядюшка Скрудж, популярный персонаж диснеевского мультсериала, скупердяй и изобретатель в одном флаконе. Любопытно, что Америка, осуществив триумф буржуазной предприимчивости, как будто бы вообще пропустила фазу творческого созидания пролетариата. Что ж, не исключено, что она вернет себе лидерство на следующем этапе.
Очерк 2
О переходящем знамени пролетариата
Насколько кажущиеся друг другу иностранными языки философии остаются все же близкородственными, становится совершенно понятным, когда они натыкаются на марксистскую речь, представляющую совершенно иной способ мыслить, действовать и изъясняться. Понятно, что способ этот кажется варварским, настолько варварским, что срабатывает презумпция осмысления, актуализуются герменевтические навыки.
Такие термины, как «диктатура пролетариата», «классовое чутье»,
Ситуация резко изменилась в период отлива эманации. Никита Фирсов, герой рассказа Андрея Платонова «Река Потудань», на вопрос старика: «Всех ли буржуев истребили?» – снисходительно отвечает: «Да нет, не всех… Да ну их, квелые какие-то нынче буржуи».
