акт
Как-то раз школьный режиссёр Тамара Николаевна влетела в дверь актового зала и шмякнула папку с бумагами об стол:
– Ставим "Сильные чувства"! Что вылупились, неучи, не читали? Распределяю роли.
За пять минут раскидала школьникам сценарии, не увидела только Сегедилью Марковну. Походила перед актёрами, пожевала губу. Остановилась перед девятиклассником Лёхой – пухленьким, как пупс с перетяжечками. Задумчиво посмотрела в его голубые глаза, покрутила пуговицу на его рубашке.
– Алёша… – ласково сказала ему Тамара Николаевна. – У тебя такие пушистые ресницы… Похлопай глазками. Давай, мой хороший.
Лёха понял, о чём это задумчивое кручение пуговицы. Он испуганно моргнул, затряс головой:
– Не-не-не, Тамара Николаевна, не надо… Пожалуйста… только не я!
– Алексей, Алёшенька, сынок, – вкрадчиво заглянула ему в очи режиссёр. – Ты актёр или свистулька пластилиновая?
– Тамара Николаевна… Что угодно, только не это… – загнусил бедняга, понимая, что после роли Сегедильи жизни ему в школе не будет.
И тут на помощь товарищу пришла Крис:
– У меня есть Сегедилья что надо! Высший класс! Привести?
Перст Тамары Николаевны пронзил воздух:
– Веди!
Алёша с облегчением упал на стул.
Антракт
Катя замотала головой, часто-часто заморгала, ну точь-в-точь – пухлый Алёша полчаса назад.
– Ты, что, Крис, я не смогу. Я же не актриса.
– Сможешь! – уверенностью Кристины можно было пробить крепостные ворота. – Я знаю, что сможешь!
– Нет, – уныло выдохнула Катя и села на тахту. – Если я выйду на сцену – умру со стыда. Прости, что подвела.
Крис изящным движением развернула стул спинкой вперёд и оседлала его по-гусарски. Катя подавила завистливый вздох: даже такое простое движение ей недоступно. Эх, ей бы такую гибкость… Кристина смотрела в её лицо. пристально, не моргая. Катя смутилась и опустила взгляд.
– Так… Значит, ты до конца жизни хочешь ходить с глазами в пол?! Шарахаться? Бояться, что поднимут на смех? Чтобы не смеялись над тобой, надо заставить всех смеяться над твоей ролью. Понимаешь?
Катя испытывала к Крис сложную смесь чувств: зависть, благодарность, восхищение, подростковую дружбу, которая бывает крепче любви. Но сейчас ей хотелось, чтобы единственная подруга ушла и оставила её одну.
– Кать, ты мне доверяешь?
После недолгой паузы Катя качнула тяжёлой головой, но глаза всё ещё буровили пол между толстых неуклюжих ног.
– Тогда ты пойдёшь со мной на репетицию, будешь играть, как… Наталья Крачковская. На Варлей ты пока не тянешь, прости. Видела, как играет Крачковская?
Крис спрыгнула со стула, прислонилась к косяку, стряхивая воображаемый пепел:
– Если бы я была вашей женой, я бы тоже ушла! – сказала
