Она трет глаза, все еще пытаясь проснуться, и перебирает деревянные ящики в поисках того, из чего можно было бы сообразить завтрак. За упаковкой муки с закопавшимися черными жучками и парой банок консервированной кукурузы ей удается найти завалявшуюся пачку хлопьев.
Ситуация в холодильнике чуть лучше – у молока даже не истек срок годности, а это значит, что тетя Адрии пребывает в том состоянии, когда проблемы реального мира заботят ее чуть больше проблем внутри. Адрия не держит на нее зла. Стабильно несколько раз в месяц Аманда Роудс погружается в состояние мучительной нервозности, и тогда ни пустой холодильник, ни попытки племянницы привлечь внимание – которых она уже давно не предпринимает, – не способны исправить ситуацию. В такие периоды остается только дождаться, когда реальность вновь станет чуть лучше, чем паршивой, – тогда на обед появится пицца быстрой разморозки, а жучки из пачки муки переедут в мусорный бак. Когда Аманда сможет улыбаться, не хватаясь за голову от мигрени. Кроме нее внести в дом уют и заполнить холодильник продуктами попросту некому – Адам Роудс, отец Адрии, не станет заниматься хозяйством, а сама Адрия едва ли научена решать бытовые проблемы. Впрочем, проблему бы она и не решила – до ближайшего магазина многие километры, и без машины простой поход в супермаркет превращается в целое приключение. Адрия предпочитает перебиваться сухим пайком. Поэтому, когда Аманда впадает в очередной депрессивный эпизод, ранчо Роудсов кажется еще более заброшенным и безжизненным, чем обычно.
Залив хлопья молоком, Адрия садится завтракать за обшарпанный деревянный стол, видавший даже времена холодной войны.
Весь дом Адама Роудса представляет собой набор полупустых пыльных комнат, облаченных в дерево. Когда-то давно ранчо Роудсов было доходным, и в каждой из этих комнат кипела жизнь, а поля вокруг были засеяны пшеницей и кукурузой. Тогда дед Адама и Аманды был уважаемым человеком в городе, и по выходным в этом доме собиралось много гостей. Теперь дом запустел, осунулся, сильно постарел за пять десятков лет, а его немногочисленные жильцы были больше похожи не на успешных людей, а на беженцев, потерпевших крушение. В сущности, так оно и было. Оставшиеся Роудсы не смогли совладать с жизнью, и их выкинуло на берег сильным течением, оставив коротать дни в этом захолустье. Никакого больше урожая, гостей и столов, ломящихся от еды. Никакого тепла в этих стенах. Только три жилые комнаты и дом, чье величие осталось в прошлом. Только Адам Роудс с недоброжелательной, хмурой ухмылкой. Только Аманда Роудс, его кровная сестра, с густо подведенными черными глазами и бегающим тревожным взглядом. Только Адрия с тарелкой старых хлопьев и кучей вопросов о том, что делать с этой жизнью.
Склоняясь над своим завтраком, она небрежно скользит худощавыми пальцами по экрану старого телефона в трещинах, пролистывая ленту соцсети. Одни цветастые картинки сменяются другими, одни счастливые люди – новыми. Изредка на лице Адри проскальзывает едкая ухмылка, когда среди всей массы фотографий – и зачем ей все эти подписки? – попадается очередная одноклассница, выставляющая напоказ семейный
