в реку?! – презрительно пролаял Смирре.
– Вовсе я не растяпа. Нечего обзываться! – огрызнулась куница. – Я уже сидела на одной из нижних веток и прикидывала, как бы мне задрать побольше гусей. И вдруг – откуда ни возьмись – совсем маленький мальчишка, не больше бельчонка, как швырнёт мне в голову камнем, да с такой силой, что я тут же свалилась в воду. И не успела я выбраться на берег…
Но Смирре-лису некогда было её выслушивать, он уже нёсся вперёд, боясь упустить стаю гусей из виду.
Акка в поисках нового места для ночлега стремительно летела на юг. Ещё не совсем стемнело, к тому же полумесяц сиял высоко в небе и можно было кое-что разглядеть. К счастью, гусыня чувствовала себя в здешних краях как дома. Не раз по весне, когда она перелетала Балтийское море, её заносило ветром в Блекинге. Она летела вдоль чёрной, извивающейся, точно змея, сверкающей реки до самого водопада Юпафорс над залитой лунным светом местностью. У водопада река сначала ныряет в подземный проход, а потом, чистая и прозрачная, будто вылитая из стекла, бурным потоком низвергается в тесное ущелье, разлетаясь на дне его миллионами сверкающих брызг и покрываясь белой летучей пеной. У подножия бушующего водопада, на валунах, окружённых бурлящей водой, и приютилась стая, снова выбрав себе казавшееся безопасным местечко для ночлега. Но до захода солнца Акка вряд ли решилась бы здесь приземлиться: ведь окрестности водопада Юпафорс никак не назовёшь дикими и безлюдными. На одном берегу недалеко от водопада расположена бумажная фабрика, на другом, крутом и обрывистом, раскинулся густой, весь заросший парк помещичьей усадьбы Юпадаль, где по скользким, опасным тропам вечно бродят люди, любующиеся бурным течением дикого потока внизу в ущелье.
Здесь, как и на песчаной отмели, диких гусей ничуть не волновали красоты столь прославленных мест. Несладко было им спать на холодных, мокрых валунах у подножия водопада. Но может быть, хоть тут-то хищники оставят их в покое…
Гуси заснули. Один лишь Нильс, не знавший отдыха и покоя, бодрствовал, охраняя белого гусака.
Вскоре по речному берегу примчался к гремящему водопаду Смирре. Он сразу увидел гусей, спавших среди пенной круговерти. Нет, туда ему не добраться!
Вдруг, откуда ни возьмись, невдалеке от сидевшего на берегу Смирре из воды вынырнула выдра с рыбой в зубах. Лис направился к ней, но остановился на почтительном расстоянии в знак того, что не собирается отнимать у неё охотничий трофей.
– Эх ты! Довольствуешься какой-то жалкой рыбёшкой, когда совсем рядом на валунах столько диких гусей! – презрительно заговорил Смирре. От нетерпения он даже не заботился о том, чтобы говорить складно.
Выдра даже не повернула головы. Кочевница, как и все её сородичи, она не раз ловила рыбу на озере Вомбшён и прекрасно знала Смирре-лиса.
– Знаю, знаю, Смирре, как сладко ты поёшь, когда хочешь выманить у кого-нибудь форель!
– Так это
