style="font-size:15px;"> Он считал, что кинотеатры все равно скоро закроются. Что такого особенного в фильмах? Ожившие картинки, не более того. И как искусственно двигались актеры. Они не могли говорить, вместо этого были дурацкие вкрапления текстов. И вечная игра на фортепиано… Нет, он лучше пойдет на ревю, там можно было увидеть живых людей.
– Он хочет посмотреть на голых девушек, – вмешалась повариха, помешивая суп в кипящей кастрюле на плите.
– Я этого не потерплю, госпожа Брунненмайер! – возмутился Юлиус. – Они артистки.
Августа прыснула, Герти разразилась звонким смехом, даже Ханна заулыбалась.
– Конечно, артистки. Но они все равно голые.
Юлиус откинул голову назад и шмыгнул носом.
– Если хочешь, Ханна, – сказал он невозмутимо. – Если хочешь, как-нибудь я приглашу тебя на ревю. Тебе понравится.
Ханна взяла тарелку и вытерла ее насухо.
– Спасибо, нет, – вежливо отказалась она. – Мне бы не хотелось.
Юлиус насупился и сделал глоток чая из своей чашки. Он уже привык к сопротивлению Ханны, но не сдавался. Вероятно, считал, что настойчивость приведет к успеху.
– Если бы ты пригласил меня как-нибудь, я бы не стала так отнекиваться, – обратилась к нему Герти.
Юлиус не ответил, но Августа, ухмыльнувшись, сказала, что Герти никогда не дождется этого счастья.
– Наш Юлиус влюбился в малышку Ханну, – объяснила она, – она милая девушка. Григорий поступил глупо, убежав. Но такие они, русские. Они не знают, что такое хорошо. Вы слышали, что они пропили все репарации, которые мы должны им выплатить?
– Это просто глупости… – начала было Ханна, но прервалась, потому что кто-то постучал в наружную дверь.
– Эльза, – мрачно пробормотала повариха. – Самое время! Открой дверь, Ханна.
Однако когда Ханна отодвинула засов и открыла дверь, там стояла не Эльза, а Мария Йордан. На ней были плащ из клетчатой шерстяной ткани и толстый вязаный шарф. Когда она прошла на кухню, было видно, что ее лицо раскраснелось от мороза.
– А, госпожа директор сиротского приюта! – иронично воскликнула Августа. – Оставили своих малышей одних и пришли к старым друзьям, чтобы разложить для них карты?
Мария Йордан и глазом не моргнула. Она поприветствовала компанию, развязала шарф и сняла плащ. Юлиус соизволил взять у нее одежду и повесить на крючок рядом с входной дверью.
– Какой ледяной ветер. – Йордан растерла озябшие пальцы. – Наверняка будет снег. В следующее воскресенье уже первый Адвент.
Она улыбнулась, словно все ждали приход долгожданной гостьи. Перед ней поставили стакан чая с сахаром и последним куском сливового пирога.
– Ты теперь помощница на кухне, Герти? – спросила она, жуя пирог.
– Уже вторую неделю.
Мария Йордан кивнула и заметила, что некоторые кухонные служанки на вилле добились большого успеха.
– А ты? – спросила госпожа Брунненмайер,
