речь, стандартные неживые вопросы и окончательно тону.
Напрасно пытаюсь поймать его взгляд, мысленно кричу, умоляю, чтобы посмотрел на меня, хоть раз согрел теплом любимых глаз. Не смотрит. Словно меня нет в этой комнате.
Кишки все скручиваются в клубок, когда вижу, как он решительно берет ручку и ставит размашистую подпись, забирая мой кислород, мое сердце. После чего отходит в сторону, уступая мне место.
Во рту горько до омерзения. Чувствую себя на борту тонущего корабля. Бросаю на Зорина беспомощный взгляд. Я не хочу ничего подписывать. Хочу остаться с тобой, быть твоей женой. Внутри меня все кричит, бьется в конвульсиях. Снаружи лишь лихорадочно блестящие глаза и слегка подрагивающие руки.
Тема. Темочка, пожалуйста.
Он не здесь. Я его не чувствую. Полностью закрылся от меня, спрятался за высоченной стеной из колючей проволоки. За которую мне больше не пройти. Как это непривычно тянуться к нему и не находить отклика. Это не ледяная броня. Нет. Холод еще можно как-то почувствовать, растопить. Меня встречает пустота. Темная, беспросветная, глухая.
Прикрыв глаза, выдыхаю. Беру в руки ручку. Мне кажется, она еще хранит его тепло. Безумие.
Дрожащая рука замирает над бумагой, а потом выводит корявую, неровную закорючку.
Вот и все. Достигла дна. Конец.
Словно кукла, механически переставляю ноги. Выхожу из кабинета, спускаюсь по лестнице, иду к выходу.
Зорин идет следом. Не торопится, не обгоняет, не прикасается, не говорит.
Выходим на улицу. В лицо бьет свежий весенний ветер. Стеклянным взглядом смотрю по сторонам, как-то отрешенно замечая, что природа давно проснулась. На газонах пробивается сочная зеленая трава, украшенная россыпью ранних цветов. Набухшие почки начинают раскрываться.
А у меня в душе лютая зима, завывающая, бьющая колючей черной вьюгой, вымораживающая остатки души.
– Ну, – произносит Зорин, и мне чудится, что равнодушный голос все-таки дрогнул, – удачи, Кристин.
Лишь киваю в ответ. Горло сковало ледяным ошейником, с шипами, впивающимися в плоть.
Смотрю, как он разворачивается и быстро идет к своему Форду. Заводит его. Выруливает с парковки и вливается в поток разномастных машин.
Вот и все. Я одна.
И нет смысла дергаться, бороться, сопротивляться. Все закончилось.
Стадия пятая – Принятие.
Следующий месяц был похож на нелепый сон. Я все воспринимала отрывками, никакой цельной картины. Отдельно в памяти утро, отдельно вечер, и не знаешь, к какому дню они относятся. То ли сегодня это было, то ли вчера, то ли неделю назад.
Училась жить без него. Училась дышать без него.
Не скажу, что достигла успехов на этом поприще. Нет. Скорее одна провальная попытка за другой. И каждый поворот выталкивает на мысли о нем.
Самое страшное, что голова никак не могла принять, отпустить.
